Важа Пшавела - Поэмы

Матушка! Не плачь!
Да будешь Ты святынею хранима!
Мне с тобой пора проститься
И подумать о пути.

Как пойдешь в такое время?
Очень уж темно, родимый!

Нет! Я должен до рассвета
В Хевсуретию пройти.
Отдыхать сейчас не время
Надо весть разнесть сначала
Из селения в селенье,
Не минуя ни двора.

Не взыщи со старой дуры,
Что тебя я задержала.
Помоги тебе всевышний!
Что ж, иди, сынок, — пора!
Хлеб возьми небось без пищи
Да без сна ты истомился.
Мне б еще раз видеть пшавов,
Чтобы войском шли с войны!..
Путник хлеба взял в дорогу,
Быстро под гору спустился.
Далеко внизу о камень
Лязгнули меча ножны.

На небе погасли звезды,
Смеркся лунный серп зеленый
Погрузились в думы горы
С шлемами на головах.
Утро брезжило сквозь тучи,
Несся грохот отдаленный,
Гомон голосов роился
В полутемных пропастях.
Гулко на горе Лашари
Колокол ударил медный.
Скачут пшавы и хевсуры,
С десяти спешат сторон.
Говорили, будто нет их,
Будто вымерли бесследно…
Вот они! Еще их много
Прилетит набатный звон.
От размаха вражьих сабель
И кинжалов уцелели.
Занесенная для мести,
Их десница тяжела.
В путь благословляя, стяги
Развились, зашелестели.
Стаей склон горы покрыли
Коршуны и сокола.
Вот хевсуры здесь: из Амги
Прибыли Джинджараули
С девятью Сумел джаури
Львами, рвущимися в бой.
Впереди бойцов гуданцев [3] Гуданцы жители селения Гудани в Хевсурети.
Богатырь Хошареули.
Как обвал, они несутся,
Гонят ветер пред собой.
Вслед чормешцам и чиельцам
Бурно пронеслись гулойцы,
Под копытами хахматцев
Стонет крутизна дорог…
Шаг построивши по-волчьи,
Прямиком скакало войско,
Арагвийское ущелье
Наполняя, как поток.
Быстрое несут дыханье
Пшавы дети сеч кровавых.
О, чудесная минута!
О, заветная пора!
Прискакали апхушельцы,
Знающие вражий навык,
На конях красивых, легких,
Как нагорные ветра.
Их ведет седой Лухуми,
Скачет конь его ретивый,
Мысль хозяйскую он знает
Оком блещущий джейран.
Красен щит Махинцаури,
И. потряхивая гривой,
Борзый конь под ним играет
Светло-серый, как туман.
Их сердец удары слышат
И глухие скалы даже…
Стремя в стремя Цабаури
С Габидоури неслись.
Дома женщины остались,
Чтобы заниматься пряжей.
Здесь мужчины львиной масти
Отовсюду собрались.

Тысячи костров, как звезды,
Вспыхнули на горных склонах.
Все перед святыней встали
С непокрытой головой.
Капли влаги, как алмазы,
Засверкали на знаменах,
Ветерок подул холодный,
Войско осыпал росой.
Воины стоят безмолвно
Слышно даже их дыханье,
Стук сердец, как перекличка,
Связан думою одной.
Что святыня скажет войску?
Каково ее желанье?
Прорицатель вопрошает…
Гул проходит над толпой.
Шепот до толпы донесся
Люди шлемы опустили.
Пали молча на колени,
Осенили грудь крестом,
В непонятном страхе лица
Рукавицами закрыл.
Появился прорицатель
С бледно-пепельным лицом.
Был и он смущен беседой
Обратился к войску строго,
Громким голосом воскликнул,
Широко взмахнув рукой:
Рад Лашарский Крест, что быстро
Мы сошлись к его порогу!
Рад, что быстро собрались мы
С басурманами на бой!
Он ко мне с улыбкой вышел,
Телом солнце заслонивши,
Синяя его кольчуга
До колен свисала с плеч.
Доброта его грома дна
И снегов нагорных выше!
Знайте! Он за наше войско
Обнажает франкский меч.
Сам он будет полководцем
И дарует нам победу!
Вы, бойцы, его увидев,
Не пугайтесь ничего.
Чтобы мы его узнали,
Есть особая примета;
Вы, узнав, не удивляйтесь
И приветствуйте его…
На коне он будет синем
В битве мчаться перед нами.
Зреть его мы недостойны,
И зачем ему свой дом
Покидать, чтобы в дорогу
Тронуться с его рабами?
Словно выдохнуло войско
С пламенеющим лицом.
Он доволен тем, что вместе
Мы идем на бой с врагами! —
Прокричал в ответ глашатай
Пред громадой войсковой.

В жертву пшавы и хевсуры
Принесли быка с бараном.
Окружила рать святыню,
Все присели млад и стар
Наспех сваренною пи щей
Закусить пред делом бранным,
Прославляют Крест Лашарский
Дар владычицы Тамар.
Славят ум Тамар велико
Раз делившей жребий с богом
И в заботах неустанных
Оградившей край родной.
Славят воинов отважных,
Сгинувших в бою жестоком;
Их в могилу не опустят,
Не засыплют их землей.
Очи выклевал им ворон,
Плоть пожрал стервятник ярый,
Но не смыл поток столетий
Славу их и имена!
души речью утешает
Хевисбер Лухуми старый,
И живой хвалой героям
Речь старейшины полна.

Все едят и произносят
Громко доброе и злое.
Квирия не ест… На посох
Он оперся в стороне
И глядит угрюмо в землю,
Тайною объят тоскою.
Кто узнает, что скрывает
Сиротливый в глубине?
По лицу его проходят
Думы отблеском пожара.
Квирия, о брат наш милый,
Что не ешь ты ничего?
Не озяб ли? Хочешь водки?
Вот, испей, держи матару, [4] Матара — кожаная фляжка для воды, которую носят на поясе.
Не поешь сегодня завтра
Будет нам не до того!
Долго не придется душу
Услаждать беседой милой…
Так его молило войско,
Чтобы в нем рассеять грусть.
Квирия с глубоким вздохом
Войску отвечал уныло:
Братья, пусть за вас погибну!
К водке я не прикоснусь.
Будь я голоден, конечно,
Я бы с вами пообедал,
Но я сыт кутьей пшеничной,
И сума еще полна;
Вы, друзья, ее берите,
Если кто запасом бед
Может, сон плохой ты видел,
И тоска твоя от сна?
Так спросил его Лухуми,
Меч его рукой схвативши.
Не томи же понапрасну,
Квирия, тебя прошу,
Расскажи свой сон вчерашний,
Ничего не утаивши

Разберешь ли сна значенье?
Ничего не расскажу.

Знай, мы от несенья стяга
Отстраним тебя за это!
Сильно ты людей обидишь,
Если не расскажешь сна.
Да пройдут, тебя минуя,
Сном предсказанные беды!
Друг! Утеха предсказанья
Сердцу воина нужна.

Расскажу, коль это нужно,
Чтобы каждый был доволен.
Снилось мне: шли тучи низко,
Поминутно гром гремел.
На коне, красуясь, черном,
Ехал я огромным полем.
Несся конь. И мне казалось.
Что на ветре я сидел.
Вдруг крестом на щит железный
Лег сквозь тучу луч небесный,
Три свечи на рукояти
Моего меча зажглись.
Расстилался без предела
Пред о мной простор безлесный.
И цветы, цветы, мелькая,
Под копытами неслись.
И увидел я по лугу
Змей скользил с пыхтеньем черный,
Он лизал цветы и землю
Языком в струях огня.
Из багровой пасти пламя
Вырывалось, как из горна.
Гневно он ко мне рванулся,
Чтобы растерзать меня.
Проглотить меня хотел он,
Распахнул свой зев огромный.
Плоский череп, словно соты,
Я ему рассек мечом.
И плеснул дракон убитый
Кровью черною в лицо мне,
Конь свалился подо мною,
Наземь я упал с конем.
Впал я в обморок. Очнувшись,
Я глядел и удивлялся:
На постели белоснежной,
Распростертый, я лежал,
На земле неподалеку
Мой издохший конь валялся,
В головах платан могучий
Ветви тихо наклонял.
Надо мной в листве платана
Старый ворковал кедани [5] Кедани — дикий голубь. ,
Солнце на меня взглянуло
И опять назад ушло,
Только отблеск сиротливый
На горах зажгло в тумане.
Я, склонясь к земле холодной,
Сном забылся тяжело…
Квирия рассказ закончил,
Рассмеялся, как над сказкой;
Из-под старых век Лухуми
Две слезинки пролились.
Пусть же сон твой будет к счастью
Молвил он, растроган, с лаской.