Валерий Гвоздей - Птица ночи

Явное свидетельство контактов древней Увы с американским континентом.

Традиционные для эпоса гиперболы, которые не нужно понимать уж совсем буквально. Хотя… С Увээна станется.

Ритуальная похвальба, предваряющая боевые действия. Этот древний обычай дожил до наших дней и широко практикуется в соответствующих ситуациях (ср.: «Да я тебе все кости переломаю!» Возможны варианты. Все зависит от фантазии говорящего).

Думается, что эта строка не оставляет никаких сомнений по поводу слова алкач . Если же принять версию уважаемого доктора П. Упса, то Увээн – дерево деревом. Следует, однако, заметить, что и до нашего уважаемого оппонента, кажется, что-то начинает доходить. В отрывке "Увээн в хорошем настроении", опубликованном в предыдущем номере ТК, есть слова «алкач Увээн», хоть и не прокомментированные доктором Упсом. Быть может, таким образом наш уважаемый оппонент молчаливо признает свое поражение? В таком случае – лед тронулся. Или, чтобы уж расставить все точки над i, уважаемый доктор П. Упс – тронулся. Пожелаем же ему научной добросовестности и мужества на этом пути.

Как мы помним, в отрывке «Судьба Увээна» тоже говорится о львах, рыскающих у стен Увы и причиняющих горожанам некоторые неудобства. Это вновь заставляет нас поставить вопрос о том, где же находился легендарный город. Неужели – в Африке?

Как видим, у древних увээнов имелись и теоретические знания о стихосложении, думается, легшие в основу «Поэтики» Аристотеля.

Такое упорство солдат личной гвардии Первача (см. ранее опубликованный фрагмент «Скаут») не случайно. Скорее всего, они получили от своего шефа специальное задание.

Но их преследовали неудачи.

Амбар – увээнское питейное заведение, высшего разряда, аналог современного дорогого ресторана.

Конечно же, здесь самокритичный Увээн имеет в виду себя. Сомневающиеся могут обратиться к фрагменту, помещенному… со всей очевидностью вытекает… (Голос доктора Л. Опуха был на время перекрыт диалогом двух инопланетных пилотов. – Ред .) …профанацией. Следует также отметить тот многозначительный факт, что царевна Аха появляется лишь после очевидной неудачи специальных агентов правителя Увы. Не исключено, что она должна была послужить приманкой, благодаря которой… (К сожалению, голос доктора Л. Опуха, этого подвижника науки, пропал окончательно. Почтим его память минутой молчания. – Ред .).

Тиран, что с него взять.

Увээнский праздник, в который все правоверные увээны должны были квасить.

Имеется в виду ритуальная праздничная похвальба.

Да ладно, чего уж там.

Видимо, травы разных видов и сено, наряду с зеленым луком (см. фрагмент «Увээнская муза поэзии», опубликованный ранее), входили в повседневный рацион увэзнов. Но уж запить все это хотя бы пивом – сам бог велел.

Герой говорит заумным языком, внятным богу. Впрочем, понять Увээна особых трудностей не представляет. Перед нами как раз тот случай, когда, что называется, душа с богом разговаривает. В целом отрывок показывает, что древний певец не был чужд и авангардных тенденций.

Т.е. разговориться (ср.: «Колись, урка, хуже будет!»).

Одежда царевны Ахи всегда отличалась утонченной роскошью.

Видимо, Аха надеется, что блоха переберется к Увээну.

Метафоры сугубо эротического характера, весьма не редкие в архаических текстах.

Эта строка открывает широкий простор для толкований. Вероятно, царевна опасается сделать что-либо не предусмотренное инструкциями отца.

Последняя строка явно выражает феминистские настроения.

Как певцу, распевающемуся перед выступлением, настоящему алкачу тоже было свойственно распиваться перед серьезной пьянкой.

То есть потерпели неудачу, возможно, потому, что плохо распились.

Левитация для алкача в состоянии измененного сознания – обычное дело. После коллективных поддач алкачи нередко сбивались в стаи.

Данная строка неопровержимо свидетельствует, что страна увээнов имела выход к морю. Но – к какому именно? Пока это остается неизвестным.

То есть помогла ему пройти низший, подготовительный этап, еще не являющийся питием как таковым.

В целом вторая строфа описывает традиционный для увээнов любовный ритуал.

Специфический бойцовский прием. Но может быть, и наоборот – гуманитарная акция.

Лингвистические познания увээнов повергают в изумление. Ведь правда?

Музыкальная культура увээнов, очевидно, была высоко развитой.

Утренний похмельный синдром бухарей был для Увы обычным явлением.

Моцах вездесущ. Стоит кому-либо из героев подумать о нем, как он тут как тут. Вот характерный пример такой ситуации:

О Моцах, Моцах!

Входит Моцах

Действительно, Увээн испытывал к Ваваке нежное, трепетное чувство – текст эпоса дает множество подтверждений этому. В то же время у героя были довольно сложные отношения с царевной Ахой, Казавоной, а иногда – и с Урылкой, супругой монарха-узурпатора. Недотрога Вавака была так неприступна, что влюбленного совершенно естественным образом начинало тянуть налево:

Казавона, сядем в лужу,

Поглядим в глаза друг другу!

Твоему хочу я мужу

Оказать одну услугу!

Мужем Казавоны стал Подкиду, верный друг Увээна. Характерно, что герой, высоко ставящий институт мужской дружбы, и в минуту страсти не забывает о своем друге, движимый стремлением оказать ему «одну услугу». Но даже во время походов налево сердце Увээна безраздельно принадлежало избраннице (чего не скажешь обо всем остальном). Вот что, например, он говорит Казавоне, явно испытывая противоречивые чувства:

Ты мне нравишься больше Ваваки,

Но Ваваку я больше люблю!

Согласитесь, очень своеобразный оборот, просто находка для психоаналитиков!

Если наш герой не забрел в дворцовый зоопарк, то это явные симптомы белой горячки. Или – все происходит в Африке? Впрочем, Увээн – он и в Африке Увээн.

Упомянутый эпизод с Моцахом пока не обнаружен.