Юрий Нестеренко - Стихи (2)

Как ни выщипывай брови,
Сколько даров не грузи,
Сталь заржавела от крови,
Поршни увязли в грязи.

В пышных садах беззаконий,
В блеске мишурных наград
Сквозь аромат благовоний
Слышится тления смрад.

Пир Вавилонской Блудницы.
Тосты и речи под стать.
Но до последней страницы
Книгу недолго листать.

Близится суд над тобою,
Время за все отвечать.
Нет, не архангел с трубою
Вскроет седьмую печать,

Жертвы не встанут из праха,
В небе не вспыхнут бои —
Нет, инструментами краха
Станут холопы твои.

Лившие столько елея,
Несшие столько даров
Завтра сорвут, не жалея,
Твой златотканный покров.

И растерзают на части,
И истребят на корню,
Сердце неправедной власти
Предано будет огню.

Ну а пока — в багрянице
Ты привечаешь гостей…
Пир Вавилонской Блудницы.
Торжище грязных страстей.

Пышная пошлость мистерий.
Язвы одеты в шелка.
Вечная роскошь империй,
Склеивших кровью века.

Тянутся тяжко столетья,
Только не вечен полон.
Пали два Рима. Ты — третья.
Горе тебе, Вавилон!

1997

Не по воле поэта,
Не по роли балета
Жарким выдалось это
Сорок первое лето.

Не учебные стрельбы,
Не штрафные наряды —
До Смоленска от Эльбы
Долетали снаряды.

В тучах пепла и пыли
Перли танки по склону,
Пикировщики выли,
Заходя на колонну.

Ветры дымные дули,
С неба сыпался гравий,
Точки ставили пули
В миллион биографий…

Так уж выпала фишка,
Так куранты пробили —
Сгнил вчерашний мальчишка
В безымянной могиле.

И, лишен даже чести
Называться убитым,
Стал пропавшим без вести,
Исключенным, забытым.

Мать заплачет о сыне —
Встретит взгляды косые:
НУ как он на чужбине?
Предал, падла, Россию?

Вот и вся благодарность
От спасенной державы,
Вот и вся лучезарность
Несмываемой славы…

Но по воле поэта
Фишки заново бросим
И затвор пистолета
В нужный миг перекосим.

Желтой гильзы латунной
Сталь бойка не коснется,
И с погибелью юный
Политрук разминется.

Был мундир его драный,
В жирной копоти пашен,
Не кровавою раной,
А медалью украшен.

За бомбежкой — атака…
Сгинул штаб в окруженье,
Политрук же, однако,
Снова выжил в сраженье.

Верой в партию полон,
Под огонь пулемета
В бой за Сталина вел он
Поредевшую роту.

Чтобы красному флагу
Реять вновь над хлебами,
Он в приказе «Ни шагу…»
Не имел колебаний.

Время было такое…
И на станции скоро
Он своею рукою
Расстрелял паникера.

Позже — в речи комбата
Уловив опасенье,
Не вступая в дебаты,
Настрочил донесенье.

Сам же бился отважно,
Вечно верный приказу,
Хоть и раненый дважды,
Но смертельно — ни разу.

И не ведал пощады
К болтуну, к маловеру!
Шли чины и награды.
Парень делал карьеру.

Уж не бегал под танки,
А в штабном помещенье
Ставил подпись на бланке:
Никакого прощенья!

Что за лепет: «Потери!»
«Не хватило припасов!»
Смерть тому, кто, не веря,
Не исполнил приказов!

…Версты в армии длинны,
Но прошли половину,
И обратно к Берлину
Покатили лавину.

Будут блюда и вина,
Будут песни и танцы…
Но пока — Украина,
И в чащобах — повстанцы.

Коммунячьего рая
Нахлебались с лихвою,
Доведенным до края
Снова ль жить под Москвою?

Нет уж! Хлопцам колхозы
Не по слухам знакомы!
И взрывались обозы,
И пылали райкомы.

Что ж герой наш? Он ныне
Член политуправленья,
Катит по Украине
Усмирять население —

Брать заложников в хатах,
Да прочесывать рощи,
И карать виноватых
Или тех, кого проще.

Снова красного флага
Реял шелк над хлебами,
Снова стройки ГУЛАГа
Пополнялись рабами…

Получил исполнитель
Новый орден на китель,
Шел вперед победитель,
И дрожал местный житель.

Клещи армий сомкнулись,
Миф германский развеяв,
И домой потянулись
Эшелоны трофеев.

Вез солдат из Европы
Тряпки да патефоны,
А начальству холопы
Загружали вагоны.

Наш герой, прежде слишком
Презиравший богатство,
Тоже был с барахлишком —
Победили, и баста!

Хоть и слыл он железным,
Был лихим да удалым,
Оказался полезным
Кой-каким генералам.

Покивали решенью
Чьи-то жирные лица,
И ему — повышенье
С переводом в столицу.

Дальше — мирные годы…
Нет, не лгите, уроды!
Это — годы охоты
За врагами народа.

И герою рассказа
(Заодно и Союза)
«Выжиганье заразы»
Как всегда, не обуза.

Клекотали, кружились
Телефонные диски,
И на подпись ложились
Бедоносные списки.

Утверждал он не глядя
Чрезвычайные меры —
Флага красного ради,
Или все же карьеры?

Что за разница, право,
Тем, кто сгинул в подвалах,
На речных переправах
И на лесоповалах…

Но загнулся Иосиф,
И Лаврентий нарвался,
Наш же, службы не бросив,
На плаву оставался.

Пережил развенчанья
И грызню группировок,
Встретил эру молчанья —
Бодр, заслужен и ловок.

Всласть гноил диссидентов
В лагерях да психушках,
Гнал в казармы студентов —
Соль не в книжках, а в пушках!

Ордена свои к датам
Надевал непременно,
Был в ЦК кандидатом,
Дослужился до члена…

Словом, сытно и долго
Жизнь текла — примечай-ка:
У него уж не «Волга» —
Персональная «Чайка»,

В подмосковных хоромах
Жить не стыдно и князю,
Круг вельможных знакомых,
Всюду нужные связи,

Все без пыли и шума
Доставляют на блюде,
Есть приличная сумма
В иностранной валюте,

В соболях его дочки,
Во МГИМО его внуки
(С правом вечной отсрочки
От военной науки),

Шашлыки да охота
Отвлекают от скуки…
И кому там забота,
Что в крови его руки?

Нет уж, чертовы фишки,
Оставайтесь на месте!
Молодому парнишке
Лучше сгинуть без вести,