Михаил Исаковский - Стихи и песни

С той поры да по всей по округе
Потеряли злодеи покой:
День и ночь партизанские вьюги
Над разбойной гудят головой.

Не уйдет чужеземец незваный,
Своего не увидит жилья…
Ой, туманы мои, растуманы,
Ой, родная сторонка моя!

Ты что ж, решил: Нечай — старик,
Нечаю все равно?!
Старик, да жить трудом привык…
Вот то-то и оно!

Не в те ударил ты опять,
Не в те колокола:
К чему года мои считать, —
Ты б сосчитал дела!

Я, может, хлеба одного
Взрастил за долгий век,—
Что если в гурт собрать его, —
Так что там твой Казбек!

А хлеб какой! Отборный сплошь,
Лежит — к зерну зерно.
Возьмешь в ладони и замрешь…
Вот то-то и оно!

А сколько сена дал Нечай
С бригадою своей?
А сено ж пахло, словно чай, —
Заваривай и пей!

Что тут, что там — я первым был.
Не сплоховал Нечай.
Да ты, как видно, позабыл,
Где здравствуй, где прощай.

И вышло так, что я сейчас
Остался в стороне, —
Знать, на смех курам ты припас
Такую должность мне:

Весной в поля пойдет народ,
А я — сиди с дубьем,
Спасай, вояка, огород
От кур да воробьев!

Добился почести людской,
Дождался, старина…
Да мне ж, при должности такой,
Житья не даст жена.

«Ты, — скажет, — что ж, любезный муж,
Совсем сошел на нет?..»
И стыдно будет мне, к тому ж,
На фронт писать ответ.

На фронте сыну моему
Два ордена дано,—
Читал, наверно, почему…
Вот то-то и оно!

А чем хвалиться стану я? —
Живу, мол, без забот,
Мол, вместо чучела меня
Послали в огород…

Как будто впрямь я вышел весь,
Добился до конца.
Приятна, что ль, такая весть
Для красного бойца?

Пусть я старик, но никакой
Не вижу в том беды:
Давно известно — старый конь
Не портит борозды.

И ты меня не обижай,
Ты дай бригаду мне:
Такой получим урожай —
На диво всей стране.

Уж тут позиций не сдадим,
В кусты не удерем,
А то еще и молодым,
Пожалуй, нос утрем.

Уж если слаб я бить врага,
Никак не подхожу,
Так хлеб растить, косить луга —
Всю душу положу!

Все, как на фронте, будет в срок,
Все, как и быть должно;
Нечай в работе знает прок…
Вот то-то и оно!

Куда б ни шел, ни ехал ты,
Но здесь остановись,
Могиле этой дорогой
Всем сердцем поклонись.

Кто б ни был ты: рыбак, шахтер,
Ученый иль пастух, —
Навек запомни: здесь лежит
Твой самый лучший друг.

И для тебя и для меня
Он сделал все, что мог:
Себя в бою не пожалел,
А родину сберег.

В далекий путь собравшись втихомолку,
Старуха ночью вышла из села.
Взяла ведро, взяла еще кошелку
И за собой корову повела.

Забыла все — и годы; и усталость,
Не побоялась никаких невзгод.
И одного лишь, кажется, боялась,
Что вдруг ее корова заревет.

Враги услышат — и пропало дело!
Убьют, замучат иль сведут с ума…
Но тут уж и корова не ревела,
Как будто знала, чуяла сама.

Так шли они из вражеского тыла
Вдали от сел, вдали от деревень —
Туда, где солнце по утрам всходило,
Туда, откуда начинался день.

Так шли они нехоженой тропою —
От леса к лесу, от ручья к ручью…
В пути старуха свежею травою
Кормила щедро спутницу свою,

Водою родниковою поила
И, словно дома, в тот же самый срок,
Под старыми березами доила,
Усевшись на какой-нибудь пенек.

И с горькой думой, в тихий час привала,
Пила неторопливо молоко
И снова в путь корову поднимала:
— Идем, идем, теперь недалеко.

Идем, идем! Авось дойдем живые,
На счастье на старушечье мое… —
На третьи сутки наши часовые
Увидели, окликнули ее.

— Свои, свои! — она остановилась
С коровою, с кошелкою, с ведром
Смущенная, неловко поклонилась:
Вот, мол, пришла со всем своим двором.

Пред ней бойцы столпились полукругом:
— Куда идешь, куда шагаешь, мать?
— Куда ж итти, — ответила старуха, —
Иду-бреду судьбу свою искать.

Иду-бреду, несу свои печали… —
И голос вдруг осекся и погас,
И мелкой дрожью губы задрожали,
И слезы, слезы сыпались из глаз.

Бойцы старуху отвели в землянку,
Стараясь обласкать наперебой.
Достали хлеба свежую буханку
И вскипятили чайник фронтовой.

— А ну-ка, мать, попробуй нашей пищи,
А мы с тобою рядом посидим.
Уж мы теперь судьбу твою разыщем,
Уж мы тебя в обиду не дадим!

Освоилась старуха, осмотрелась —
Хорошую нашла она семью!
И вдруг сказала: — Что ж я тут расселась?
А я ж пойду корову подою.

И вскоре с материнскою заботой
Она бойцов поила молоком
И говорила, говорила что-то
И называла каждого сынком.

На позиции девушка
Провожала бойца,
Темной ночью простилася
На ступеньках крыльца.
И пока за туманами
Видеть мог паренек,
На окошке на девичьем
Все горел огонек.

Парня встретила славная
Фронтовая семья,
Всюду были товарищи,
Всюду были друзья.
Но знакомую улицу
Позабыть он не мог:
— Где ж ты, девушка милая,
Где ж ты, мой огонек?

И подруга далекая
Парню весточку шлет,
Что любовь ее девичья
Никогда не умрет;
Все, что было загадано,
В свой исполнится срок, —
Не погаснет без времени
Золотой огонек.

И просторно и радостно
На душе у бойца
От такого хорошего
От ее письмеца.
И врага ненавистного
Крепче бьет паренек
За советскую родину,
За родной огонек.

Я весь свой век жила в родном селе,
Жила, как все, — работала, дышала,
Хлеба растила на своей земле
И никому на свете не мешала.

И жить бы мне спокойно много лет, —
Женить бы сына, пестовать внучонка…
Да вот, поди ж, нашелся людоед —
Пропала наша тихая сторонка!

Хлебнули люди горя через край,
Такого горя, что не сыщешь слова.
Чуть что не так — ложись и помирай:
Все у врагов для этого готово;

Чуть что не так — петля да пулемет, —
Тебе конец, а им одна потеха…
Притих народ. Задумался народ.
Ни разговоров не слыхать, ни смеха.

Сидим, бывало, — словно пни торчим…
Что говорить? У всех лихая чаша.
Посмотрим друг на друга, помолчим,
Слезу смахнем — и вся беседа наша.