Олег Зоин - Крик в тумане

Волны лижут жёлтый бок обрыва,
Клочья пены, словно пот с коня,
А лесов берёзовая грива
Обнимает ласково меня,
Здравствуй, Волга — золотые плёсы
Сквозь лиловых облаков пожар

На лугов сиреневые росы
Утро катит солнца рыжий шар.
Волга, Волга!
Всё запомнить нам бы:
И страды военной горький дым,
И моря потов,
и горя дамбы, —
Всё, что многим кажется — простим…
А на самом деле, если взглянешь
Малость самую, чуток со стороны —
В каждом самолёте, в каждом кране,
В каждой строчке те, что нет, видны.
Да, другие бросятся в прорывы
Где-то там, в двухтысячном году,
И лесов березовая грива,
Зашумев у волжского обрыва,
Передаст им предков маяту, —
Посвист пуль сквозь души и сомненья,
Шелест сердца на пороге тьмы…
Здравствуй, Волга, — русское теченье!
Здравствуйте, зелёные холмы!..

Мне детство помнится поныне:
Река.
Огни.
Лошажий храп.
Отец,
ушедший в сумрак синий
На деревянный скользкий трап…
Молчала спящая вода.
Лишь вёсел бархатные всплески.
И женский визг.
И просто не с кем
Мне было поболтать тогда.
А я не спал, укрытый пледом:
Мир звал меня, незрим, неведом.
Он приготовил мне такое,
Чего я не прощу ему —
Оно ведь не дает покоя
Сегодня нашему уму.
Мы ищем в мире постоянства,
А мир в ответ подсунул нам
Симфонию антипространства,
Движений вечный тарарам…
Теперь, пожалуй, очень скоро
Ракеты станут возвращаться.
Я прилечу и сразу — в горы
С тобою,
млеющей от счастья.
Лицом в твои зароюсь волосы,
Преподнеся без хвастовства
Букетик звёздных гладиолусов
И шарф из антивещества…
Замрём.
И прошлое нахлынет:
Река.
Луна.
Лошажий храп.
На дебаркадер шаткий трап.
И дальний-дальний,
синий-синий
Напев,
звенящий до утра…

Да, я хотел, чтоб ты была увенчана
Цветами, как венками зыбких радуг,
Моей мечты таинственная женщина,
Но нас рассорили навеки автострады.
Разбилось что-то самое бесценное —
Быть может, счастье глупое,
Не так ли?
И вот стою перед пустою сценою —
Смешной актёр освистанных спектаклей.
Зал обезлюдел.
Только за софитами
Хихикает пьянчуга-осветитель
И шприцами лучей,
Премудро скрытыми,
Меня пытает.
Люди, помогите!
Отзванивает эхо в люстре шпорами,
Я звал тебя, так что же, нелегко мне!
Зал обезлюдел.
Я — один.
О, горе мне!
А дни бегут.
Но ты меня —
Не помнишь…

ДнепроГЭС. Изнывающий день.
Крупно чайка знакомая кружит.
Часового штыкастая тень
К полдню будет короче и уже,
Чтобы к вечеру снова расти,
Стать большой, всеобъемлющей тенью…
Эта тень — отраженье пути
Довоенного поколенья.
Здесь на серых гранитных камнях
Залегали пехотные роты —
Не дожив до светлого дня
Вы погибли бесповоротно.
Слава павшим!
Приблизился день
Умиротворённого полдня —
И ныряет штыкастая тень
В безучастные, вечные волны…

Вылилась кровь кумача
На змеящийся креп.
Чайкой надрывно крича,
Ветер метался и креп.
… Чёрная лента людей
Обвивала Колонный зал —
Вскриками лебедей
Оркестр про него рассказал!
А сгноил он,
Фашист и тиран,
Миллионы,
Чтоб идее цвести.
Норильск.
Воркута.
Магадан —
Э т а п ы большого пути!

Так вот и тянется дней безкальсоние,
Прикрытое шуток плащом —
То ли это больная агония,
То ли шторм…
Непонятно безкальсоние,
Как Пао Срианон, [1] Пао Срианон — начальник политического сыска Таиланда в 1957 г., прославившийся изощрёнными пытками противников режима и коварством.
Невнятно,
Очень сонно,
Как после пытки стон.
Приходит белый доктор,
Секс-бомбочка сестра.
С визиту много ль проку-то,
Коль о с о б и с т ы — доктора?
Тянется, тянется,
Тянется сопельками
Игра с часовой миной.
Вы её — мне,
А я — опять вам…
Профессор, ход!
Отменно, давите плотно!
А я в ответ — аминазинно!
И учтите — за броневыми стёклами
Чёрный газон пулемётно
Уже прострочила
Трава!

i Есть большая станция дороги,
i Проходящей из Москвы на Крым…
i В чемоданной сутолоке строгой
i Тормозных колодок тает дым.
i К ресторану спешно пробираясь,
i В двери тычется толпа пижам,
i А меня выводит дверь простая
i Прямо в город, в толкотню и гам.
i Хорошо, что, солнцем запорошен,
i Я могу войти в него, как свой:
i Кажется все клёны Запорожья
i Обо мне толкуют меж собой —
i Мол, приехал, все-таки, проведать…
i Да, приятно у своих в гостях —
i Успокоить мать, поспорить с дедом
i О международных новостях,
i Обсудить в закусочной степенно,
i Где троллейбуса проложат нить,
i Сталевара с пятого мартена
i Кольку посещеньем удивить…
i Это всё — на завтра. А пока что —
i Дом за домом, в ярый улиц гул.
i Гля, а кто это у телемачты
i Мне рукой приятельски махнул?
i За окном «Победы», в шинном шуме,
i Мчит асфальта синяя струя…
i Хорошо взволнованно подумать:
i — Солнце светит, значит, дома я!..

Помнишь, Днепр затих оторопело
И улегся мирно на пески,
А луна кормила грудью белой
За рекой подсоски-тростники.

Звёзды чуть мерцали, засыпая,
Тишина дремала, нас обняв.
Вдруг вполнеба, мощно разгораясь,
Встал шатёр пурпурного огня —

Значит, за рекою, на заводе,
Сталь пустили в черные ковши,
Значит, ты ко мне прижалась: вроде
Стало страшно в розовой тиши…

Идём впотьмах, все фонари погасли,

Поверху ветер ветви раскачал,

Внизу наркоз сосновых смол и масел —

Идём сквозь мрак, начало всех начал…

Дойти б до дня! И чтоб не только выжить,

А жить, на чистом месте отрезвясь.

И, голову подняв упрямо выше,

Идём, всё вновь оскальзываясь

в грязь!

Сквозь грязь тоски, дорожных неуютов,

Когда сухарь последний из мешка,

Когда любовь нам светит ярко, будто

Она звезда, что уж недалека…

Любовь, прости нам, если каждый думал,

Что ты лишь одному ему дана —

Ты всем не дашь упасть в лесу угрюмом,

Поднимешь к небу, опустив до дна…

================================