Олег Зоин - Крик в тумане

* Наша жизнь — между белым и чёрным.
* Посмотрите на снега сверканье:
* Глаз теряется в искрах и тонет,
* Не познав никаких ощущений.
* То же, если вы смотрите ночью
* В бесконечно-беззвёздное небо —
* Так же вздрагивают аорты
* И растерянно прыгают мысли.
* Радуг кривь — совершенно иное.
* В них — зелёной листвы трепетанье
* И — полоской — зари розоватость,
* И другие оттенки знакомы.
* Ну а белая бесконечность
* И зияния чёрного мрака
* Несомненно ни с чем не сравнимы,
* Разве только между собою.
* И они, вместе взятые, —
* В е ч н о с т ь!

******************************************

— Ты будто роль сыграл… — мне девушка сказала,
Когда я о любви заговорил.
Слеза в ресницах у нее дрожала,
И дождик мелко-мелко моросил.

А я, увы, не понял в ту минуту,
Что гордость мне шептала без стыда,
И не ушел тогда. Как будто
Я мог уйти тогда…

Нет, не встречал безжалостней в пути.

И не зову — теперь ты не придёшь!

Ну что сказать? Одно — прости.

Прости,

Если и я был на тебя похож…

Вон тоски присмиревшая псина
Прилегла за ближним кустом.
Я и ветер небесно-синий
Разболтались о том, о сём.

Как осенние ветры шепчут
О любви,
любви,
любви,
Как разлука треплет всё крепче
Зелень кос привядшей травы,

Как ты, мраморно-белая, летом
На песок пришла из воды,
Как мы всё доверяли ветру —
Поцелуи,
чувства,
мечты…

Но едва показалась осень,
Ты подумала, платье одев:
«Я тебя не любила вовсе,
Позабудь обо мне и воде.»

Не сказала — «Прощай, любимый!»
Написала — «Пиши мне, друг…»
И теперь я зову по имени
Только псину-тоску поутру…

Ветер губы высушил.
Растаял
Поцелуя влажный слабый след…
Так ушла любовь твоя простая
Затеряться в тьме спешащих лет.

И морозом и листвою прелой
Пахнут яблок скользкие бока —
Вмиг оборвалось и улетело
То, что больше нам не отыскать…

Дорога.
Серый путь в лесах и в поле.
Неровные кривые колеи.
Мы шли и, спотыкаясь поневоле,
В сердцах кляли неровности твои.
То дождь тебя размоет как попало,
Не вытянешь ноги, — а мы всё шли,
То гололедь эмалью покрывала,
Но мы ползли из края в край земли.
В кюветах истлевали слабых кости,
Но для упрямых полегчает путь —
Мы за собой натаптываем, мостим
Широкую проезжую тропу.
Чтоб протянуться ей бетонной лентой
Туда — за горизонт — к мерцанью звёзд.
…Дорога,
Серый путь кривоколенный
Меж медленно гуляющих берёз.

Под ветками пары мокнут,
Бродит по крышам дождь,
Сквозь приоткрытые окна
Вползает в комнату дрожь.

Повсюду сочится сырость,
Незаметная как слеза,
И печальную рожу мира
Надо бы облизать.

За тучами дремлет пёсик,
Высунув красный язык, —
Готовится вылизать досуха
Следы туманной слезы…

Бредёт, ощупывая палкой
Предел дозволенных границ,
Дрожащий,
Слушающий,
Жалкий,
С немыми ранами глазниц.
Навеки в щёки въелся порох
И солнце — навсегда зашло.
Ему — занозы на заборах
И псов нечаянное зло…
И всё?
Бредёт он в шуме листьев,
И в сладком запахе травы,
И в соловьином чистом свисте,
Не опуская головы.
День полыхает, —
Шумный,
Жаркий,
Сжигая небо над собой.
Бредёт задумчиво по парку
И… улыбается слепой.
Спокойный,
Мудрый,
Он уходит
В гром улиц, в новые дома…
Его не палка — память водит,
В ней 41-го зима.

Помнишь, где б мы с тобою ни были —
Боролись ли с морем в шторм,
Сквозь пургу уходили от гибели
На весёлый синий простор,

Всюду нам придавала бодрости,
Охраняла,
вела всегда,
Как медведица, сильная,
гордая
И единственная звезда.

Ну что ж, придёт к остатку Время,
И мы уйдём, не возвратясь,
Но и тогда я буду с теми,
Кому оставил мысли власть.
Когда-нибудь уйдут ракеты
Искать пристанища вдали
И на другой Системе где-то
Найдут кусок другой Земли.
Забудут дом родной. Земное
К другой звезде не унесут!
Но позабыв тебя со мною,
Любовь забыть не смогут тут…

Гранитный молчаливый обелиск.
Плита из мрамора. Венки цветов уснули.
И тополя недвижны в карауле.
Да! Здесь герои спят. Они — дрались.
Дрались? В прошедшем — слова не терплю!
Нет, их борьба кипит, как лава, ныне:
Вновь за глоток с в о б о д ы в небе синем
Я метеором огненным сгорю.
И я, и ты — бурлящая толпа,
Под нашим шагом камни разогреты.
Ты слышишь, площадь? Нам поют поэты:
Свобода — вечна. Вечна, как б о р ь б а.

Тяжёлые — с кровью —
Тампоны
В тазу унесла сестра.
В сад он шагнул утомлённый,
Измотанный вконец с утра.

Резко перчатки сдёрнул,
Марлю сорвал с лица.
Пота солёные зёрна
Смахнул,
Посадив у крыльца.

Взглядом довольным,
Привычным
Оглядел звонкопчёлый сад —
Прибольничные белые вишни
Как медсёстры под солнцем стоят…

Махнешь рукой небрежно кораблю,
Уйдешь домой,
Туда, где вянут травы.
На гальку, на песок, на чуткий гравий
Не возвратишься прошептать: — Люблю!

Я б слово то сберёг и не разбил,
Пронес бы сквозь бушующее море…
Но ты смолчала —
Старая история:
Страдания непринятой любви.

Колумбом уйду в океаны
Планет,
Неизвестных нам,
В далеких поездках достану
Пространства земным семенам.

Над чёрной распаханной топью
Забелеет чужая заря,
Напомнив пушистые хлопья —
Снеговые цветы января…

Убредут на Венгрию,
На Запад,
Тёмных туч тяжелые воза,
Переплачет, выплачется слякоть
И просохнет синяя слеза.
Вдруг набрякнут почки, земли, губы
В ясных днях чисты, просты, честны,
Чтобы то, что нам казалось грубым,
Засмущалось робко у весны.
Чтоб живее кровь бурлила в теле,
Чтоб светились искренней глаза,
Чтобы, встав со снеговой постели,
Парк свой летний галстук повязал.
Душу — чур! — не бередить!
Не бредить, уносясь в нездешние края:
Мне дороже близкие соседи —
Будапешт и Венгрия твоя.