Иосиф Бродский - Стихотворения и поэмы (основное собрание)

закрытую для шума дня,

шепни всего четыре слога:

-- Прости меня.

1971

* (прим. в СИБ)

1 Улица в Вильнюсе.

2 "Другу-философу о мании, меланхолии и польском колтуне" (лат.). Название трактата XVIII века, хранящегося в библиотеке Вильнюсского университета.

3 Паланга (нем.).

4 "Доминиканцы" (костел в Вильнюсе) (лит.).

-----------------

Натюрморт

Verrа la morte e avrа tuoi occhi.

C. Pavese1

I

Вещи и люди нас

окружают. И те,

и эти терзают глаз.

Лучше жить в темноте.

Я сижу на скамье

в парке, глядя вослед

проходящей семье.

Мне опротивел свет.

Это январь. Зима.

Согласно календарю.

Когда опротивеет тьма,

тогда я заговорю.

II

Пора. Я готов начать.

Не важно, с чего. Открыть

рот. Я могу молчать.

Но лучше мне говорить.

О чем? О днях, о ночах.

Или же -- ничего.

Или же о вещах.

О вещах, а не о

людях. Они умрут.

Все. Я тоже умру.

Это бесплодный труд.

Как писать2 на ветру.

III

Кровь моя холодна.

Холод ее лютей

реки, промерзшей до дна.

Я не люблю людей.

Внешность их не по мне.

Лицами их привит

к жизни какой-то не

покидаемый вид.

Что-то в их лицах есть,

что противно уму.

Что выражает лесть

неизвестно кому.

IV

Вещи приятней. В них

нет ни зла, ни добра

внешне. А если вник

в них -- и внутри нутра.

Внутри у предметов -- пыль.

Прах. Древоточец-жук.

Стенки. Сухой мотыль.

Неудобно для рук.

Пыль. И включенный свет

только пыль озарит.

Даже если предмет

герметично закрыт.

V

Старый буфет извне

так же, как изнутри,

напоминает мне

Нотр-Дам де Пари.

В недрах буфета тьма.

Швабра, епитрахиль

пыль не сотрут. Сама

вещь, как правило, пыль

не тщится перебороть,

не напрягает бровь.

Ибо пыль -- это плоть

времени; плоть и кровь.

VI

Последнее время я

сплю среди бела дня.

Видимо, смерть моя

испытывает меня,

поднося, хоть дышу,

зеркало мне ко рту, -

как я переношу

небытие на свету.

Я неподвижен. Два

бедра холодны, как лед.

Венозная синева

мрамором отдает.

VII

Преподнося сюрприз

суммой своих углов,

вещь выпадает из

миропорядка слов.

Вещь не стоит. И не

движется. Это -- бред.

Вещь есть пространство, вне

коего вещи нет.

Вещь можно грохнуть, сжечь,

распотрошить, сломать.

Бросить. При этом вещь

не крикнет: "Ебена мать!"

VIII

Дерево. Тень. Земля

под деревом для корней.

Корявые вензеля.

Глина. Гряда камней.

Корни. Их переплет.

Камень, чей личный груз

освобождает от

данной системы уз.

Он неподвижен. Ни

сдвинуть, ни унести.

Тень. Человек в тени,

словно рыба в сети.

IX

Вещь. Коричневый цвет

вещи. Чей контур стерт.

Сумерки. Больше нет

ничего. Натюрморт.

Смерть придет и найдет

тело, чья гладь визит

смерти, точно приход

женщины, отразит.

Это абсурд, вранье:

череп, скелет, коса.

"Смерть придет, у нее

будут твои глаза".

X

Мать говорит Христу:

-- Ты мой сын или мой

Бог? Ты прибит к кресту.

Как я пойду домой?

Как ступлю на порог,

не поняв, не решив:

ты мой сын или Бог?

То есть мертв или жив?

Он говорит в ответ:

-- Мертвый или живой,

разницы, жено, нет.

Сын или Бог, я твой.

1971

1 Придет смерть, и у нее будут твои глаза (ит.). Ч. Павезе. (прим. в СИБ)

2 Неоднозначность "пи'сать" -- "писа'ть"; в переводе в SP -- "write" ("писа'ть"). -- С. В.

-----------------

Октябрьская песня

V. S.

Чучело перепёлки

стоит на каминной полке.

Старые часы, правильно стрекоча,

радуют ввечеру смятые перепонки.

Дерево за окном -- пасмурная свеча.

Море четвёртый день глухо гудит у дамбы.

Отложи свою книгу, возьми иглу;

штопай моё бельё, не зажигая лампы:

от золота волос

светло в углу.

1971

-----------------

x x x

Л. В. Лифшицу

Я всегда твердил, что судьба -- игра.

Что зачем нам рыба, раз есть икра.

Что готический стиль победит, как школа,

как способность торчать, избежав укола.

Я сижу у окна. За окном осина.

Я любил немногих. Однако -- сильно.

Я считал, что лес -- только часть полена.

Что зачем вся дева, раз есть колено.

Что, устав от поднятой веком пыли,

русский глаз отдохнет на эстонском шпиле.

Я сижу у окна. Я помыл посуду.

Я был счастлив здесь, и уже не буду.

Я писал, что в лампочке -- ужас пола.

Что любовь, как акт, лишена глагола.

Что не знал Эвклид, что, сходя на конус,

вещь обретает не ноль, но Хронос.

Я сижу у окна. Вспоминаю юность.

Улыбнусь порою, порой отплюнусь.

Я сказал, что лист разрушает почку.

И что семя, упавши в дурную почву,

не дает побега; что луг с поляной

есть пример рукоблудья, в Природе данный.

Я сижу у окна, обхватив колени,

в обществе собственной грузной тени.

Моя песня была лишена мотива,

но зато ее хором не спеть. Не диво,

что в награду мне за такие речи

своих ног никто не кладет на плечи.

Я сижу у окна в темноте; как скорый,

море гремит за волнистой шторой.

Гражданин второсортной эпохи, гордо

признаю я товаром второго сорта

свои лучшие мысли и дням грядущим

я дарю их как опыт борьбы с удушьем.

Я сижу в темноте. И она не хуже

в комнате, чем темнота снаружи.

1971

-----------------

"Рембрандт. Офорты"

I

"Он был настолько дерзок, что стремился

познать себя..." Не больше и не меньше,

как самого себя.

Для достиженья этой

недостижимой цели он сначала

вооружился зеркалом, но после,

сообразив, что главная задача

не столько в том, чтоб видеть, сколько в том,

чтоб рассказать о виденном голландцам,

он взялся за офортную иглу

и принялся рассказывать.

О чем же

он нам поведал? Что он увидал?

Он обнаружил в зеркале лицо, которое

само в известном смысле

есть зеркало.

Любое выраженье

лица --лишь отражение того,

что происходит с человеком в жизни.

А происходит разное:

сомненья,

растерянность, надежды, гневный смех -

как странно видеть, что одни и те же

черты способны выразить весьма

различные по сути ощущенья.

Еще страннее, что в конце концов

на смену гневу, горечи, надеждам

и удивлению приходит маска

спокойствия --такое ощущенье,

как будто зеркало от всех своих

обязанностей хочет отказаться

и стать простым стеклом, и пропускать

и свет и мрак без всяческих препятствий.

Таким он увидал свое лицо.

И заключил, что человек способен

переносить любой удар судьбы,

что горе или радость в равной мере

ему к лицу: как пышные одежды

царя. И как лохмотья нищеты.

Он все примерил и нашел, что все,

что он примерил, оказалось впору.

II

И вот тогда он посмотрел вокруг.

Рассматривать других имеешь право

лишь хорошенько рассмотрев себя.