Уильям Блейк - Песни Невинности и Опыта

Мне бы спать и спать! —
Но отец и мать
Плачут день и ночь:
«Где ты, наша дочь?!»

Ax, несчастье с Ликой —
Бродит в чаще дикой
И не может спать —
Слышит: плачет мать!

Слыша эти крики,
Не забыться Лике;
А затихнет мать —
Можно Лике спать.

Прогони же, Ночь,
С неба тучи прочь!
Высвети луну —
Я тогда усну.

Лес вокруг шумит —
Лика крепко спит;
Тихо вышли звери,
Жившие в пещере:

Вышел лев могучий
С гривою дремучей,
Обошел степенно —
Спящая священна!

Вкруг играли игры
Леопарды, тигры;
Лев, над Ликой стоя,
Гривой золотою

Клонится все ниже,
Нежно Лику лижет —
Слезы, как рубины,
Катятся на глины.

Львица пожалела —
Спящую раздела;
И укрыли звери
Девочку в пещере.

All the night in woe,
Lyca's parents go:
Over vallies deep,
While the desarts weep.

Tired and woe-begone,
Hoarse with making moan:
Arm in arm seven days,
They trac'd the desart ways.

Seven nights they sleep,
Among shadows deep:
And dream they see their child
Starv'd in desart wild.

Pale thro' pathless ways
The fancied image strays,
Famish'd, weeping, weak
With hollow piteous shriek

Rising from unrest,
The trembling woman prest,
With feet of weary woe;
She could no further go.

In his arms he bore,
Her arm'd with sorrow sore:
Till before their way,
A couching lion lay.

Turning back was vain,
Soon his heavy mane,
Bore them to the ground;
Then he stalk'd around.

Smelling to his prey,
But their fears allay,
When he licks their hands:
And silent by them stands.

They look upon his eyes
Fili'd with deep surprise:
And wondering behold,
A spirit arm'd in gold.

On his head a crown
On his shoulders down,
Flow'd his golden hair.
Gone was all their care.

Follow me he said,
Weep not for the maid:
In my palace deep,
Lyca lies asleep.

Then they followed,
Where the vision led:
And saw their sleeping child,
Among tygers wild.

To this day they dwell
In a lonely dell
Nor fear the wolvish howl,
Nor the lions growl.

Мать с отцом всю ночь
Тщетно ищут дочь —
Эхо, плачу вторя,
Делит с ними горе.

Так семь дней идут,
Девочку зовут
И вздыхают тяжко:
«Где она, бедняжка?!»

Спали семь ночей
Средь глухих теней;
В страшном сне им снилось:
«Лика заблудилась —

В чаще, без дороги,
Оцарапав ноги,
Бродит дни и ночи —
Выплакала очи!»

Сон лишь муки множит —
Мать идти не может.
Но, ее жалея,
Стал отец сильнее —

И без долгих слез
Сам ее понес.
Вдруг из тьмы дремучей
Вышел лев могучий!

Пали мать с отцом
Перед страшным львом…
Ноздри раздувая,
Гривой потрясая,

Лев обходит кругом
Скованных испугом
И, склонившись ниже,
Ласково их лижет.

И глазам не веря,
Мать с отцом не зверя —
Чудо Золотое
Видят пред собою!

Дух предстал пред ними
С кудрями льняными,
А венец и латы —
Из литого злата!

Он сказал: «Идем
В мой пещерный дом —
Там в подземном гроте
Дочь свою найдете».

Вскоре, как хотели,
Мать с отцом узрели,
Как вкруг Лики тигры
Заводили игры.

И поднесь в пещере
Не страшны им звери;
Там не слышно рыка —
Спит спокойно Лика.

A little black thing among the snow:
Crying weep, weep, in notes of woe!
Where are thy father & mother? say?
They are both gone up to the church to pray.

Because I was happy upon the heath,
And smil'd among the winters snow;
They clothed me in the clothes of death,
And taught me to sing the notes of woe.

And because I am happy, & dance & sing,
They think they have done me no injury:
And are gone to praise God & his Priest & Kingj
Who make up a heaven of our misery.

Весь в саже на белом снегу он маячит.
«Почищу! Почищу!» — кричит, словно плачет.
«Куда подевались отец твой и мать?»
«Ушли они в церковь псалмы распевать.

Затем, что я пел по весне, словно птица,
И был даже в зимнюю пору счастлив,
Заставили в саван меня обрядиться
И петь научили на грустный мотив.

Затем, что я снова пляшу и пою,
Спокойно родители в церковь ушли
И молятся Богу, Святым, Королю,
Что Небо на наших слезах возвели».

When the voices of children, are heard on the green
And whisprings are in the dale:
The days of my youth rise fresh in my mind,
My face turns green and pale.

Then come home my children, the sun is gone down
And the dews of night arise
Your spring & your day, are wasted in play
And your winter and night in disguise.

Когда, играя, дети шумят
На весеннем звонком лугу,
Я вспоминаю юность свою
И горечь унять не могу.

Пора по домам, скоро закат,
И луг роса остудит!
Как славно играть все дни и не знать
Ни зимы, ни тьмы впереди!

0 Rose thou art sick.
The invisible worm,
That flies in the night
In the howling storm;

Has found out thy bed
Of crimson joy:
And his dark secret love
Does thy life destroy.

О Роза, ты чахнешь! —
Окутанный тьмой
Червь, реющий в бездне,
Где буря и вой,

Пунцовое лоно
Твое разоряет
И черной любовью,
Незримый, терзает.

Little Fly
Thy summers play,
My thoughtless hand
Has brush'd away.

Am not I
A fly like thee?
Or art not thou
A man like me?

For I dance
And drink & sing:
Till some blind hand
Shall brush my wing.

If thought is life
And strength & breath:
And the want
Of thought is death;

Then am I
A happy fly,
If I live,
Or if I die.

Бездумно танец
Мотылька
Оборвала
Моя рука.

А чем и я
Не мотылек?
Ведь нам один
Отпущен срок:

Порхаю
И пою, пока
Слепая
Не сомнет рука.

Считают: мысль
Есть жизнь и свет,
А нет ее —
И жизни нет;

А я порхаю
Над цветком —
Таким же точно
Мотыльком!

I Dreamt a Dream! what can it mean?
And that I was a maiden Queen:
Guarded by an Angel mild:
Witless woe, was neer beguil'd!

And I wept both night and day
And he wip'd my tears away
And I wept both day and night
And hid from him my hearts delight

So he took his wings and fled:
Then the morn blush'd rosy red:
I dried my tears & armd my fears,
With ten thousand shields and spears.

Soon my Angel came again:
I was ann'd, he came in vain:
For the time of youth was fled
And grey hairs were on my head

И был в ночи мне сон чудной:
Была я Девой молодой;
Со мною бился Ангелок:
Ледышку! — соблазнить не мог!

Я день и ночь была в слезах —
Стоял мой Ангел в головах;
И день, и ночь томилась я,
Желанье от него тая.

Тогда меня покинул он;
Зарей зарделся небосклон;
Девичьим Страхам поскорей
Дала я тысячу мечей!

Вернулся Ангел из ночи —
Зачем?! — При мне мои мечи!
Младое время пронеслось —
Пришла пора седых волос…