Сборник - Причудница: Русская стихотворная сказка

Всяк совет давал тут свой
Ради надобности той;
Царь, прослушавши, «не пара! —
Отвечал им: – та уж стара,
Та горбата, та бедна,
Не царевна та княжна…»
Лоб бояра потирали,
Думать снова начинали…
А мудрец один седой
Лишь качает головой.
«Ладно, – думал он, – постойте,
Что вы тут себе ни пойте,
А как я свое скажу,
Так уж, верно, угожу».
И, решивши наконец,
Начинает так мудрец:
«Царь наш, ты нам благодетель.
Счастья нашего содетель,
Не вели меня казнить,
А вели мне говорить».
«Говори!» – царь отвечает.
И мудрец так продолжает:
«Силен ты, богат и славен,
Кто с тобой по власти равен?
У кого такая рать?
Где такая благодать?
Царства более твого
В свете нет ни одного,
Все владыки, все соседи
Пред твоим величьем дети,
И в невестки ни одна
Из их дочек не годна…
Да и нет во всей природе,
Ни в одном, сиречь, народе
Нет пригодной для него,
Для Романа твоего…
К пользе царственной ревнуя,
Обвенчать его хочу я
На красотке неземной,
На владычице ночной.
Пречудеснейшая тайна
Мне открылась не случайно,
Коли хочешь, сообщу
И, что делать, научу…»
«Говори! да лишь курьезно, —
Отвечает царь серьезно, —
Разным вздором не скучай,
Подарю тебе на чай…»
Вновь мудрец так начинает:
«В неком царстве проживает,
Что за тридевять земель,
Славный царь Ходинамель…
У царя, окроме дочек,
Есть приемыш, как цветочек
Расцветает пышно он,
Весь сияньем окружен…
То царевна Ясносвета.
В царстве лучше нет предмета,
Так чудесна, так умна,
А особенно ясна!
Все дивятся, что за чудо,
Самоцветней изумруда,
Как от месяца в ночи,
От нее идут лучи…
По известной мне науке
Прокатился раз от скуки
Я в то царство, лишь на час
Отлучившися от вас…
Как вошел во двор я пышный,
Только было там и слышно,
Что хвала ее красам,
Диву дался я и сам…
Столько блеску, столько жару,
Что недолго до пожару!
Ну, диковина! дивней
Не найдется в жизни сей!
Вот уж, правду молвить, знатно!
Только мне невероятно
Что-то стало, что она,
Вишь, от смертных рождена…
Разум мой пришел в свирепство,
Я принялся за волшебство…
И недолго я гадал,
Подноготну всю узнал…
Умолчу, каким манером,
Не назвали б изувером!
Просто молвлю, что она
Не царевна, а луна…
В небе скучившись дежурить,
Гарцевать и балагурить
И пред солнцем не хотя
Унижаться, не светя,
Днем она на землю сходит
И в том царстве день проводит,
А как солнце сходит прочь,
Освещать уходит ночь…
Вот невеста для Романа!
Кроме царственного сана —
И ведь где же? в небесах! —
Важный клад у ней в руках,
И богатство ее будет,
Бело озеро запрудит…»
«Ладно! – молвил Елисей, —
Нарядить к царевне сей
Послезавтра же посольство,
Да не делать своевольства,
Чинно там себя вести,
Чтоб невесту привезти
Без урону и изъяна
Для царевича Романа…
Штука славная! луна
Будет в дом к нам введена!
Ну, брат, честь тебе и место,
Да спасибо за невесту,
Ведь такой уже другой
Не отыщешь под луной!..»
Говорит царь мудрецу.
«Но еще царю-отцу
Нужно молвить между прочим,
Что ведь этак не упрочим
Мы навек себе луны, —
Говорит мудрец, – должны
Мы к земле ее навеки
Приковать…» – «Но человеки
Через эти чудеса
Могут выколоть глаза;
С обязанием подпиской,
Чтоб к земле держалась близко
И являлась поскорей,
Будем отпуск давать ей,
Только б с солнцем не дружилась
Иль с звездами не водилась,
Впрочем, это уж, того,
Дело сына моего!» —
Царь сказал с самодовольством
И занялся хлебосольством…
«Нет, неладно, царь-отец! —
Отвечал ему мудрец, —
Так она, у нас соскуча,
Заберется в серы тучи,
И попробуй-ка поди
Вновь беглянку приведи!..
Нет, чтоб было безопасно,
Средство знаю я прекрасно:
Есть чугунное кольцо
Здесь со мною налицо…
Вот, царевич, – тут до стану
Он согнулся в честь Роману, —
Вот, возьми! да береги,
Уничтожить не моги!
Поезжай ты сам в те страны,
Я коня тебе достану,
Да такого, что он в час
Донесет тебя как раз…
Как вспылят у вас сердечки
Да захочется колечки
Друг у друга променять,
Это ей изволь ты дать;
Ей оно вопьется в руку,
Но не бойся, стерпит муку…
Но зато, ручаюсь я,
Будет целый век твоя…»
Царь радехонек до смерти.
«Не вмешались бы тут черти!» —
Говорит он. Славный пир
Тут пошел на целый мир
В честь блистательной надежды;
Наконец сомкнулись вежды;
А царевич наш Роман
Был уж близко чуждых стран…
Пречудовую свиньюшку,
Ростом в сдобную ватрушку,
Подарил ему мудрец.
Вот и к царству наконец
Наш царевич подъезжает,
Тут свиньюшку оставляет
И идет себе пешком
В преогромный царский дом.
В нем и роскошь, и богатство,
И устройство, и опрятство,
И различных тьма красот,
Сам колдун не перечтет…
У дверей стоит прислуга,
Вся в убранстве из жемчуга,
Так, как жар, вот и горит,
По-ишпански говорит…
Между ими тут Емеля…
«Где царя Ходинамеля, —
Говорит Роман, – найти,
Укажи – да проведи!»
Тут прислуга подскочила
И царевича спросила,
Кто он родом и отколь,
Не саратовская ль голь,
И не с вражьего ль навета
Прикатил к ним до рассвета?
Но с почтением потом
Отступили чередом,
Поклонились и к царю
Дали путь богатырю…
«Ну-тка, царь Ходинамель,
Оставляй свою постель! —
Закричал дурак Емеля
И толкнул Ходинамеля. —
К нам царевич из Чарморя
Прикатил размыкать горе,
Угощенье припаси
Да садиться попроси!..»
Не расслышав хорошенько,
Рассердился царь маленько
И, вспылив на дурака,
Дал в загривок тумака…
Вдруг он делом спохватился,
Как надлежит извинился;
И с царевичем они
Уж осталися одни…
Тут Роман потупил очи
И заплакал что есть мочи,
Слезы вытер рукавом
И речь начал так потом:
«В наше малое поместье
Донеслося, царь, известье
Из огромного твово,
Что дивней нет ничего
Среди всех пределов света,
Как царевна Ясносвета,
Дочь названая твоя,
Ей в мужья гожусь ли я?
Согласишься ль ты – не знаю,
Но к ней страстью я пылаю,
Хоть не видел никогда».
«Ну, да это не беда,
Коли с неба, так уж видно,
Что ей мужем быть не стыдно», —
Он подумал про себя.
«Я и дочку для тебя
Уступить готов любую,
Хоть старшую, хоть меньшую…
У меня их богатель!» —
Отвечал Ходинамель
И воскликнул что есть силы:
«Эй вы, дочки мои милы!
Мы, сударыни, на час
К нам в беседу просим вас…»
Только вымолвил… девицы
Прибежали из светлицы
И все стали у стены…
«Ну, которую в жены
Ты, царевич, завоюешь
Или всех их забракуешь?» —
Царь сказал… Роман взглянул:
«Знать, мудрец меня надул,
Или я теперь в угаре,
Тут такие инда хари,
Что за чертовых сестер
Их признать, так не позор!» —
Так Роман себе помыслил,
Их по пальцам перечислил…
Вдруг на самом на краю
(Я от вас не утаю,
Он в тот час немного струсил,
Так его переконфузил
Ясносветы чудный взгляд!)
Видит: два глаза блестят,
Самоцветный словно камень,
Словно звезды, словно пламень!
«Та, та, та! Так вот она
Уж действительно красна,
Правда, в ней уж столько жару,
Что недолго до пожару…», —
Он подумал… Зорких глаз
Не спускал с нее он час,
Поразмыслил, постыдился,
Да по горло и влюбился.
«Уступи ты мне вот эту,
Сиротину Ясносвету,
Уж куда мне до другой,
Удовольствуюсь и той», —
Так Роман сказал с усмешкой.
Царь же думал: «Глуп, как пешка,
Он урод, молокосос,
Он слеп вовсе или кос,
Хорошенько я не знаю,
Лишь того не постигаю,
Отчего не дочь мою
Он берет в жену свою…
Пусть же нянчится с девчонкой!..»