Сборник - Причудница: Русская стихотворная сказка

«Коли хочешь, будет женкой
Ясносветочка твоей,
Приказать не смею ей,
А даю свое согласье», —
Он сказал… Роман от счастья
Чуть в безумство не пришел,
Чепухи не замолол…
Но опомнился… К невесте
Подошел с царем он вместе
И его женою быть
Стал красавицу просить…
Ясносвета оробела,
С изумленьем посмотрела,
Раскраснелась как заря
И, с согласия царя
Наконец ему сказала:
«Что охота вдруг припала,
Да и видано-то где —
На безродной сироте
Сыну царскому жениться?..
Но должна я согласиться,
Коли дело уж давно
Без меня порешено…»
Тут Роман кольцо снимает,
Ей на руку надевает,
А ее берет себе;
И, покорствуя судьбе,
Царь чету благословляет
И, меж прочим, прибавляет:
«Но ты знаешь ли – она
Ведь как нищая бедна?

Я не знаю ее роду,
По двенадцатому году
В плен была она взята
И в дворец мой принята…
Я даю лишь хлеб ей с солью,
Ты берешь ее голь-голью…»
«Ладно, – думает Роман, —
Не глумися, бусурман.
Или ты и сам не знаешь,
Что из царства отпускаешь
Драгоценный, чудный клад:
Ладно, буду я богат,
Ведь луне сребра и злата
Занимать, я чай, не надо,
Царства купит ваши все
Тем, что есть в одной косе…»
Помолившись, поклонившись
И радушно распростившись,
Царь с царевной молодой
Отправляется домой.
Между тем царь Елисей
Называть велел гостей;
Предан радостной надежде,
Ходит в праздничной одежде,
Приказанья отдает
Да застольную поет…
День к полудню стал склоняться,
Гости начали сбираться,
И меж множеством гостей
Прикатил царь Пантелей,
Пожилой, не политичный,
С Елисеем закадычный,
Приглашенья он не знал,
А нечаянно попал…
Притвориться не умея,
Царь в сторонку Пантелея
Вдруг отводит и тишком
Говорит ему потом:
«Поздравляй, брат, поскорее
Ты с невесткой Елисея.
Сына, братец мой, женю,
И на нынешнем же дню…
А невеста – так уж чудо!
Самоцветней изумруда,
Лучше б я и не желал, —
Разве ты бы дочь отдал,
Так задумался б немного».
«Ох! давно, по воле Бога,
Дочь погибла у меня,
Даже как, не знаю я,
Делать нече! Не вернется,
Только плакать остается,
А охотно бы Роман
Был в мужья ей мной избран», —
Так ответил со слезами
Пантелей и рукавами
Ну-тка слезы утирать,
Чтоб тоски не оказать.
Елисей великодушный
Сам завыл, как малодушный,
Пантелея утешал
И потом ему сказал:
«Что касается до сына,
То счастливый он детина.
Ведь, поверишь ли? луна
Будет, брат, ему жена…
Все небесное пространство
На одно, вишь, ей убранство,
Вишь, в приданое идет
Целиком небесный свод
Ей с морями, облаками,
Поселеньями, садами,
С кормной птицей всех сортов
И скотиной всех родов;
Будет тут тряхнуть червонцем!
Только жаль, что вместе с солнцем
Ей придется всем владеть
И сношенья с ним иметь…
Впрочем, что же, бог помилуй! —
Как войдем мы только в силу,
Можно, знаешь, и того…
Рати двинуть на него…
Не большая ведь персона,
Да и светит-то как соня,
Не заботясь ни о чем,
Ну да мы его пугнем».
Молча слушал Пантелей
То, что баял Елисей,
И потом сказал с улыбкой:
«Ну, смотри, брат, как ошибкой
Не вломися в чепуху,
Уморишь всех со смеху…
Есть ли месяцу причина
Выходить за твого сына?
Да притом и небеса
Без него что за краса!..»
Елисей вельми серчает
И, подумав, отвечает:
«Что сказал, то докажу,
Всех на свете пристыжу».
Тут он все пересказал,
Что мудрец ему сказал.
Пантелей пожал плечами:
«Славны бубны за горами!» —
Он подумал, а потом
Занялся и пирогом…
Так прошло около часу,
Елисей напился квасу
И хотел ложиться спать
На удобную кровать,
Вдруг, обрадованный, слышит,
У ворот свиньюшка дышит
Так, что ажно все дрожит.
Елисей туда бежит,
Сына у двери встречает,
Лобызает, обнимает,
А Роман, вместо ответа:
«Вот царевна Ясносвета!» —
Говорит ему, и он
Отпускает ей поклон…
Сердце пляшет от блаженства
У царя! Все совершенства,
Все, чем славен женский пол,
В Ясносвете он нашел.
Весть гремит меж тем в народе,
Что луны теперь в природе
Уж не будет, что она
За Романа отдана. —
Кто шататься в пьяном виде
Ночью любит, тот в обиде
Был при случае таком;
А кто любит царский дом,
Тот в сильнейшем был восторге,
И в трактире, и на торге,
И в домах, и на дворах
Пел с восторга так, что страх…
И придворные того же
Были мненья; всех пригожей,
Всех яснее, всех белей,
И прекрасней, и умней
Все царевну признавали
Да из чарок попивали…
Лишь один царь Пантелей
Что-то не был веселей…
Без любви и без привету
Он смотрел на Ясносвету,
И так пристально смотрел,
Что самой ей надоел…
Чтоб скорей окончить дело
И кутить опосле смело,
В честь счастливому концу,
Молодых ведут к венцу…
Обвенчали по порядку…
Чуть не пляшет царь вприсядку,
Так он счастью сына рад!
«Был я, – мыслит он, – богат,
А теперь уж наипаче:
Буду впятеро богаче…
Что за нужда, коль темно
Будет в небе, все равно!..
И кому это обидно,
Что луны не будет видно;
Молвит всяк, уняв тоску:
«Знать, в бессрочном отпуску,
Знать, светить ей надоело,
За другое взялась дело!»
Потолкуют да потом
И забудут чередом…
От того их не убудет…
Перву ночь теперь не будет
В небе сумрачном луны,
Диву даться все должны!..
Да и сам я подивуюсь;
На невестку полюбуюсь:
«Что, голубушка, сидишь
На земле, а не глядишь
Уж, как встарь бывало, с неба,
Словно с год не евши хлеба…»
Солнце красное садится,
Люд крещеный веселится…
Попиваючи винцо,
Царь наш смотрит на кольцо
На руке у Ясносветы
И поет ей многи леты…
Все спокойны, все поют,
А найпаче того, пьют…
Царь лишь только Пантелей
Не стаёт все веселей…
То глядит на новобрачных,
То теченье облак мрачных
Мутный взор его следит…
Елисей ему твердит:

«Что ты, братец, что не весел,
Что ты голову повесил?»
И уходит от него,
Не добившись ничего…
Там с придворными толкует,
Как он солнышко надует,
Как приданое луны
Получить они должны,
И потом, смеясь свирепо,
Обращает взор на небо…
Вдруг он видит: в небеса
Всходит свету полоса…
Он попристальней глядит…
Все летит, летит, летит,
Светом радостным блистает
И на небо выплывает,
Миловидна и красна,
Словно прежняя, луна.
«Различить я не умею, —
Говорит он Пантелею,
Указав на высоту, —
Эту как зовут звезду?..»
Пантелей глядит, хохочет,
Елисея так порочит:
«Ну, брат, сделал ты чуху,
Уморишь всех со смеху,
Это просто ведь видна
Настоящая луна…»
«Как!» – царь в бешенстве взывает,
Мудреца тут призывает,
Задает ему допрос.

А мудрец, повеся нос,
Елисею отвечает,
Что он сам того не знает…
В это время и все гости
Небо взвидели; со злости
Стали жалобно кричать,
Что луна мешает спать;
С мест своих все поскакали,
Толковали, рассуждали
И кричали так, что дом
Обернули кверху дном…
Сам царевич в изумленьи
С места встал, как привиденье,
Помутился, побледнел
И на небо поглядел.
А меж тем с большим свирепством
Царь ругался над волшебством,
Проклинал его как мог,
Да простит ему то Бог!
«Чрез ошибку эту злую
Взяли, может быть, простую
Девку мы себе в родство, —
Говорит он. – Шутовство,
Что ли, это, в самом деле?
Обмануть, что ль, нас хотели?»
И, серчая, что есть сил
Всю вселенну царь бранил…
А меж тем царь Пантелей
Делал во сто раз умней…
С Ясносветою несчастной
Что-то баял он согласно,