Борис Верховцев - Норматив

Троллейбус прыгал на ухабах,
Внутри томился мужичок,
Он ехал с мыслями о бабах,
Наморщив крепкий мозжечок.

А рядом с ним сидела баба
В мечтах о новом мужичке,
Вдова покойного прораба,
Что утонул в Москва-реке.

Могла бы быть любовь до гроба,
Хотя бы вздох, хотя бы взгляд…
Но на конечной вышли оба —
Проспекте Красных Дьяволят.

Она — налево, он — направо.
Виват, судьба. Фортуна, браво.

В уютном стареньком хлеву
В ладу друг с другом звери жили,
Кто кушал мясо, кто траву,
Короче — то, что положили.

А кто кладёт — никто не знал,
Ведь дверь всегда была закрыта,
Народ чуть свет глаза продрал —
А тут уж полное корыто.

И вот однажды старый лев
Сказал: «Друзья, так жить негоже…
Я буду строить новый хлев,
Здесь каждый день одно и то же!

Медведь храпит, лиса хитрит,
Жирафа мне не симпатична,
У зайца вечный гайморит,
Верблюд харкается публично.

Силком, конечно, не тяну —
В таких делах нужна сердечность…
Но кто за новую страну —
Прошу поднять свою конечность».

И загалдел звериный хор:
«А лев не глуп!», «Мы с вами, Лёва!»
«Вот это дельный разговор!»
«Вот это да!», «Вот это клёво!»

«Куда угодно я пойду!»
«Вперёд, даёшь культуру быта!»
«Долой дурацкую еду!!»
«Прощай, немытое корыто!!!»

И вот, кудахча и рыча,
Свой кров ломают хладнокровно:
Гремят обломки кирпича…
Летят раздробленные брёвна…

На волю выбралось зверьё,
Процесс был скор и тривален,
И каждый новое жильё
Собрался строить из развалин.

Но жизни фарс, увы, таков,
Что, оказавшись в чаще леса,
Никто в строительстве домов
Не смыслил ровно ни бельмеса.

Медведь свалил одну сосну,
А муравей принёс травинку,
Ежата — ягодку одну,
Бельчонок — шишки половинку.

Сидят и пялятся на льва:
«Мы ждём приказа, повелитель!»
«А вы подумали сперва,
Ломая прежнюю обитель?»

«Но ты ведь сам сказал о том, —
Енот промямлил осторожно —
„Что надо строить новый дом…
Что жить так дальше невозможно…“»

«Сказал, не спорю, ну так что ж?
А у кого, скажи на милость,
Имелся план или чертёж,
Чтоб сказка былью обратилась?

Купив свободу за пятак,
Сыграл я, братцы, против правил:
Я тоже строить не мастак.
Я ухожу. Я вас подставил.

Я — царь зверей, не пропаду,
А если вдруг дойду до точки,
Вас обязательно найду
И всех сожру поодиночке».

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Дрожат зверюшки по холмам…
Тревожна каждая минута…
Не знаю, граждане, как вам,
А мне их жалко почему-то.

Однажды в парке городском
Или ещё, возможно, где-то
Ты встретишь старого поэта
С противным хриплым голоском.

На голове — чудной берет,
Торчком нечёсаные пряди,
Под мышкой — ветхие тетради,
Ну, словом, вылитый поэт.

Он будет много говорить:
Он намекнёт витиевато,
Что государство виновато —
Мешало бедному творить.

О том, что все кругом — жульё
Он тоже мерзко прогундосит…
Тебя об имени не спросит,
Но трижды назовёт своё.

Попросит, как бы невзначай,
Но напрямик, без оговорок,
Занять ему копеек сорок,
А ты молчи, не отвечай.

Тогда он выйдет из себя,
Поймёт — надежды нет особой,
И завизжит, охвачен злобой,
Ногтями бороду скребя:

«А не пошёл бы ты, братан!!»…
Спокойно шли его туда же,
Ведь он — не я, а вовсе даже
Другой какой-то грубиян.

Когда чужбина Родины милей
Величие находят даже в малом:
Простые удобрения полей,
На Родине зовущиеся калом,
В чужих краях гораздо слаще мёда
Увы и ах — такая нынче мода.

Плевки на дальность в розовых очках —
Проверенный рецепт от ностальгии,
Не юркнул в щель — остался в дураках,
А мы успели, значит мы — другие…
Живите там, где спит бессмертный идол,
Который вас за вас же замуж выдал.

Гордись, ОВИРом избранный народ,
Хромой лакей сосисочного рая,
Смелее скаль золотозубый рот,
С любовью тех глазами пожирая,
Чьи дèды в огнедышащем параде
Твоих живьём зарыли в Сталинграде.

Живёт пилот без самолёта,
Живёт учитель без рубля,
Живёт индеец без койота,
Живут шахтёры без угля.

Живёт актёр без репетиций,
Без терапии — идиот,
Самодовольной гордой птицей
Без утки селезень живёт.

Живёт ракетчик без радара,
Да и зачем ему радар,
Без чабана живёт отара,
Без урожая — Краснодар.

Живут бактерии без Коха,
Живут пираты без галер,
Без баб живёт, притом неплохо,
Простой парижский модельер.

Живёт продюсер без контракта,
Живут цунами без Шойгу…
Все без чего-то могут как-то,
А я без водки не могу.

«Обвиняемый, кем Вам приходится
Гражданка М. И. Богородица?»
«Да говорю же: никто она мне!
„Метрику дайте! Есть метрика?“… „Не…“

„По волнам аки пòсуху хòдите?
Леченье гипнозом провòдите?
Были с докладом в селе Назарет?“
„Что за вопросы? Конечно же, нет!“

„Промышляли кустарными винами?
Вступали в контакт с Магдолинами?“
„Как вам не стыдно!? Поклёп! Никогда!“
Все мои предки — герои труда!»

«Ну довольно, коллеги, мне кажется,
Что он по-любому отмажется…
Дело пустячное, толк невелик…
Освободить. Недостаток улик…»

Что заставило меня
Встать?
Что отправило меня
В путь?
Думал, реки поверну
Вспять,
Ибо силищи во мне —
Жуть!

Кто же знал, что поворот
Крив,
А фантазий караван —
Мним…
Аль Пачиной мне не стать —
Миф.
Так, от силы рядовой
Мим.

В общем, дёрнул я из тех
Стран,
Где казалось мне что я —
Бог,
Воротился в дом родной
Пьян
И обратно на кровать
Лёг.

Поэты, как известно, дураки:
Их беспокоят странные вопросы…
И пусть меня простят «Единороссы»:
Кто покупает Путину носки?

Министру ведь негоже без носков —
Для сплетен дал бы повод паразитам,
Приедь на босу ногу он с визитом
В какой-нибудь Воронеж или Псков.