Виктор Боков - Стихи

Бери кнутовище и хлопай веселым кнутом,
Чтоб знали коровы, жующие вику,
Что звезды имеют дела с пастухом,
И мирно пасутся, и нет бестолкового крику!

Тепло ль тебе, вечер? Росою покрылась трава,
От речки туман подымается белобородый.
А где-то во ржи возникают простые слова,
И входят без шума и в душу и в сердце народа.

Ты где прикорнёшь? В камыше, в шалаше, на мосту,
На сером настиле парома, пропахшего потом лошадным?
Трава луговая вздыхает легко: — Я расту!—
И небо весь луг обнимает объятьем громадным.

Тепло ль тебе, вечер? Возьми-ка тамбовский зипун,
Зайди на конюшню, приляг и поспи на попонах.
— Зачем мне зипун? Не озябну! Нагреет табун,
Упарюсь в пастушьих бегах и заботах о звездах и конях!

Не за стеною монастырской
Микула сошку мастерил,
А на равнине богатырской,
Где ворон каркал и парил.

Бесхитростен был сельский витязь,
Он черный хлебушек кусал.
Он валунам сказал: — Подвиньтесь!—
Да приналёг и сдвинул сам.

И все дела! И конь саврасый
Борзо пошел по борозде.
Без норова, без разногласий,
Отлично знал он, в чьей узде.

И затяжелила земелька,
Глянь — и налился колосок.
И вот уже дурак Емелька
На печку русскую залег.

Сказал: — А ну, лети, родная!—
И полетела печь, как пух.
Не печь — кибитка удалая,
А в ней огонь и русский дух.

Жалейки, дудки и свирелки,
Все появилось на Руси.
И гусли, и игра горелки,
И бабы царственной красы.

Стоял Микула и не верил,
Что столько жизни от сохи.
Хмелел и целовал деревья,
Случалось, даже пел стихи!

В нем пахарь уживался с воином,
Покоя не было кругом.
Он с пашней управлялся вовремя
И вовремя кончал с врагом.

Друг! Не хвались, что ты из Тулы,
Что ты механик и Левша!
Ты от сохи и от Микулы,
Ты Селянинова душа!

Я люблю снегиря за нагрудные знаки,
За снежок и за иней на птичьей брови.
У меня впечатление: он из атаки,
Снегириная грудь по-солдатски в крови.

Пни лесные все прячутся в белые каски,
Грозовые мерещатся им времена.
Но летает снегирь безо всякой опаски
И старательно ищет в снегу семена.

Я люблю снегиря за подобье пожара,
За его откровенную красную грудь.
Мать-Россия моя, снеговая держава,
Ты смотри снегиря своего не забудь!

Поёт гармонь по вечерам,
Звенит задорно голос девичий.
Мамаши! К вашим дочерям
Подходят робкие царевичи.

Под пенье, посвист соловья,
Во мраке затемнённой улицы,
Папаши! Ваши сыновья
Украдкой курят и целуются.

Родители! Скорей, скорей
Опекой ревностной и бдительной
Спасайте ваших сыновей,
Они в руках любви губительной.

Опомнитесь! Как можно спать?
Или вам это очень нравится,
Когда настойчиво опять
Ошибки жизни повторяются!

Вот и меня вы хороните. Всё!
Кончилась жизнь — голубая аллея.
Катится солнечное колесо,
Но я уже не ученик Галилея.

Бьёт в камышах разъярённый сазан,
Плещет в садке золотистая глыба.
Я про неё уже где-то сказал,
Вы продолжайте — хорошая рыба!

Голос знакомый летит из леска,
Радугой песенной радуя лето.
Иволга милая! Как мне близка
Влажная, нежная, нежная флейта.

Как я любил твой несложный распев,
Птичьего горла мгновенное сжатье.
Как я любил! И прошу теперь всех —
Кто-нибудь эту любовь продолжайте!

Нет меня! Нет меня! Только стихи,
Неумирающий солнечный лучик,
Рвутся в тот круг, где стоят женихи,
И выбирают, которая лучше.

Плакать хотите — поплачьте чуть-чуть,
Но не особенно всё же старайтесь.
Поберегите слезу — этот путь
Каждого ждёт, будет час, собирайтесь!

Но не зову я вас в холод могил,
В царство могильного, тёмного моха,
Я завещаю, чтоб каждый любил
Жизнь до последнего стука и вздоха!

Вот и зарыт я. И сдвинулся дёрн.
Как хорошо мне лежать под травою.
Мальчик! Труби в пионерский свой горн,
Пусть мои радости будут с тобою!

— Будь такой же хороший, какой ты в стихах! —
Мне сказала девчонка одна впопыхах.

И ушла. И остался один я в лесу.
И с тех пор всё какое-то бремя несу.

Где ты, девушка? Где? И в каком ты краю?
Я всю жизнь выполняю лишь просьбу твою.

Падает снег нерешительно, нехотя.
Засомневался я: надо ли ехать-то?

Надо ли двигаться в дальнюю сторону?
Срочно готовиться к поезду скорому?

Сложены крылья, душе не летается.
Спит вдохновенье, талант угнетается.

Суть наша так от природы зависима —
Форте исчезло, звучит пианиссимо.

Я не поеду! Залягу в берложину.
Сколько и так уже хожено-брожено.

Езжено, бегано, лётано, плавано,
Планово и бестолково-беспланово.

Комната чистая, печка натоплена.
Сон — это явь, это жизнь, не утопия!

Здравствуй, подушка, пуховая схимница,
Я засыпаю, мне грех этот снимется!

Ночь надвинула чёрный плат.
Зной упал в отзвеневший донник.
Тьма густая, прими, я твой брат,
Твой царевич и твой разбойник!

Кто таится на тёмном лугу?
Чьи шеломы за речкой Истра?
Успокойся! Поспи на стогу,
Подыши, наберись богатырства!

Кто там ветви отвёл и притих?
Кто смеётся средь ночи не к месту?!
Не волнуйся! Наверно, жених
Уговаривает невесту!

Значит, в мире любовь и добро,
Лад, согласье, зачатья, рожденья.
Ох, как добрые люди давно
Совершают своё восхожденье.

Всё отвесней гора, путь далёк
Над пространствами мировыми…
В тёмном хлеве проснулся телок
И в потёмках наткнулся на вымя.

А кормилица сено жуёт,
Думу думает над половой,
Что телок её переживёт
Все невзгоды и станет коровой.

На деревьях не иней,
А белая грусть.
Ты не плачь, дорогая,
Я скоро вернусь.

Ты не плачь!
Я твою горевую слезу
Через дальние дали
С собой увезу.