Василий Бетаки - ИТОГ РОМАНТИЗМА. Стихи 1994–1996 годов

То ли жёлтые капли

Вверх стремятся упасть

В предрождественскую ночь?

Чуть нагретая хвоя

Нам твердит без перебоя

Что-то очень ночное,

Недоступное уму.

Я совсем не уверен –

Что ли, кто ли у двери?

И с какою он вестью,

От кого и к кому...?

В Рождество веселее

И в дождливой аллее.

Тучки бегают, бегают,

Словно мыши и судьба...

Отвори, отвори же,

Говори, говори же –

Может зиму пронижет

Солнца медная труба?

Как только закат натолкнётся с разгона

На арки мостов, и оближет бульвары,

Подгнившую славу со стен Пантеона

Смывают весёлые жёлтые фары.

По стёклам кафе, в их верандах торчащих,

Играя на меди торшеров старинных

Прекрасной эпохи (почти настоящих)

Крошась и ломаясь в зеркальных витринах,

Они пробегутся, исчезнут и тут же

В глаза на мгновенье сверкнут торопливо,

Связав, словно молнией, белую тучу

С клубящейся пеной пивного разлива.

Дубы уходят. Листья остаются.

Вся осень незаметно исчезает,

Но желтый свет надолго остается.

В закрытых окнах блики остывают –

Исчезнут окна – блики остаются.

А улица – а улица прозрачна,

Дома уйдут – а свет их остается:

Горизонтальность окон на асфальте

Нарезана, как плитки шоколада,

Из темноты и памяти фонарной...

Стук каблучков на лестнице осенней

В дожди уходит – тучи остаются.

Уходит платье – запах остается...

Все верное, все вечное уходит,

А зыбкость остается.

Остаются...

Тут вливается Сена

в очень мелкое море.

Деревянная церковь

в рыбацком Онфлёре.

Но – не своды, а рёбра

корабля кверху килем.

Рыбаков потонувших

не они ль отмолили?

– Ну что тебе ещё, ведь это – вечер.

Но почему он так похож на вечность?

– Ну что тебе ещё... Ведь скоро утро,

– А почему во встречных окнах мутно?

– Ну что тебе ещё, ведь скоро лето...

– И всё равно мне не хватает света!

Вот так – последними словами Гёте –

всю жизнь себе я объясняю что-то.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Так что тебе ещё?...

Главный вход во дворец Фонтенбло называется Прощальное Крыльцо. Здесь Наполеон прощался со Старой Гвардией, перед отъездом в ссылку на остров Эльба.

Было небу светло:

Но закат уставал.

Он по небу писал

Чёрным грифелем крыш,

Над Прощальным Крыльцом

Фонтенбло.

Где-то там, сорок вёрст,

Угасает Париж.

Над клешнями двух лестниц

Крыльца Фонтенбло,

Над клещами двух лестниц

(Их кольцо так мало!) –

Орифламма под ветром,

Ну что ты дрожишь

Над Прощальным Крыльцом

Фонтенбло?

Пусто в парке

и пусто

На парадном дворе,

И вороны не чувствуют,

Что в ноябре

Их на голых ветвях,

Их на чёрных ветвях,

Незаметно....

Дубовой листвы намело

На Прощальном Крыльце

Фонтенбло.

См. у Бродского: «Ночной кораблик негасимый…» .

См. мою поэму "Мазурка"

Оцет – уксус (старинн).

Гёте, «Поэзия и правда», 1827 г.

Эта катастрофа действительно имела место: паровоз повис, вылетев через полукруглое окно второго этажа вокзала.

Иди искать Грааль, рыцарь. (В. фон Эшенбах, «Парсифаль».)