Леонид Трефолев - Собрание сочинений

"Соль нужна в хозяйстве…" —
"Да-с. Но за овечку
Следует поставить пред иконой свечку…" —
"Да-с. Но для овечки нужен свежий клевер;
Если этой травкой мы засеем север…" —
"Да-с. Нам поработать нужно над лугами,
Также над коровой и над битюгами:
В битюгах вся сила!" —
"Да-с. Битюг — битюгом,
Но займитесь прежде, Петр Игнатьич, плугом…" —
"Вы, Авдей Авдеич, совершенно правы,
Но исправьте прежде нравы, нравы, нравы!.." —
"Эх, куда хватили, батенька, ей-богу!
Предоставим нравы исправлять острогу.
"Нравы" нам известны-с. Это — не новинка,
Нам не нравы нужны-с. Нам потребна свинка.
Нет на свете лучше бекширской породы!
Ток решил весь Запад, то есть все народы…
Чем же мы их хуже… в свиноводстве, право?"
…Вече зашумело: "Браво, браво, браво!"
. . .
"Мы златою пчелкой Русь обезопасим! —
Грянул, протестуя, вдруг отец Герасим. —

В оном свиноводстве слишком мало толку…
Главное забыли: мы забыли пчелку.
Пред почтенным вечем утаить могу ль я
Важное значенье для хозяйства улья?
Карамзин глаголет, что во время оно
Украшал сей улей дорогое лоно
Матушки-России. Такожде советов
Много дал изрядных о пчеле советов.
Гавриил Державин пел: "Пчела златая!"
Без нее несладок чудный дар Китая,
Сиречь, чай цветочный. Нужен воск, понеже
Токмо анархисту, злобному невеже,
В храмах не известны свечи восковые…
У одной просвирни, у одной вдовы, я
Видел ульев сорок… И сия вдовица
С них сбирает "взяток", якобы царица
С подданных…" —
"Позвольте, — молвил частный пристав, —
Вас самих причислить к сонму анархистов.
Ваши рассужденья, батюшка, отсрочьте,
А не то владыке донесу по почте!" —
Батюшка смутился, потупивши очи,
Ибо частный пристав был мрачнее ночи.
Добрый шеф уездный (то есть предводитель)
Молвил очень кстати:
"Кушать не хотите ль?
В грязь челом не лягу даже при султане:
Так отменно вкусны караси в сметане!" —

"Сельское хозяйство еле-еле дышит.
Что его шатает? Что его колышет,
Как былинку в поле? — Барская рутина! —
Так один из земцев, пасмурный детина,
Твердо вставил слово. — Силой красноречья
Вас, народолюбцы, не могу увлечь я.
Это и не нужно, добрые сеньоры!
Ни к чему не служат наши разговоры,
Ни гроша не стоят съезды и "дебаты":
Будем ли прямыми, если мы горбаты?
А ведь мы… горбаты! Мы перед, народом
Вечно, вечно будем нравственным уродом.
Да-с, "дебаты" наши лишь игра в бирюльки.
Мы играем вечно, начиная с люльки
До сырой могилы, волею народа, —
Видим в нем лентяя, пьяного урода,
Или же, напротив, в нем "героя" видим…
Это по-латыни — idem et per idem {*}.
{* idem per idem. (Лат.) — все так же,
таким же порядком. (Ред.)}
Наш народ — не мальчик, вас самих поучит,
Рели… если голод вдосталь не замучит
Вашего "героя", вашего "пьянчужку".
Слез о нем не лейте ночью на подушку:
Слезы крокодила — это не алмазы.
Хлеб народу нужен, а не ваши фразы.
. . .
Мы стоим высоко и кричим с вершины:
"Проводи дренажи, заводи машины,
Распростись с системой старою, трехпольной,
Ведь теперь, голубчик, человек ты вольный!
По тебе мы страждем либеральной болью,
Ибо ты не знаешь, сколь полезно солью
Питие и пищу приправлять скотине.
Ангел мой, не следуй дедовской рутине!
Миленький, зубками с голоду не щелкай!" —
Так поем мы песни, слаще канареек…
А ведь хлеб-то черный стоит пять копеек!
Не стократ ли лучше, чем играть в бирюльки,
Этот стол назначить для вечерней пульки?
Или, как сказал наш добрый предводитель,
Карася в сметане скушать не хотите ль?
Или, сознавая русские мытарства,
Голод, холод, бедность, гнет для государства…" —
"Так лишь рассуждали в запорожской Сече!" —
Рявкнул частный пристав…
И закрыл он вече.

1

Красные руки, рабочие руки!
Много узнали вы горя и муки,
Много трудились вы ночью и днем
В страшной заботе о "милом", о "нем".
Знать, небеса справедливо решили,
Чтоб эти руки все шили да шили,
Хлеб добывая сперва для одной
Бедной швеи, истомленной, больной,
После — для двух: для нее и ребенка.
Красные руки, бедняжка Оленка!
Повесть твою (в назиданье для дам)
Я неискусным стихом передам.

2

Красные руки, рабочие руки
Шили да; шили, не ведая скуки.
Было ли время снучать, и о чем?
Жизнь для Оленки была палачом.
Жизнь эта душу и тело губила;
Все же Оленка ее полюбила
И не боялась ее, палача,
Швейной машиною бодро стуча.
Если машина в ночи умолкала,
Как ты ее задушевно ласкала,
Доброе сердце пред ней не тая:
"Обе уснем, горемыка моя!"

3

Красные руки несли раз картонку.
Вдруг нагоняет "с работой" Оленку
Барин-красавец. — "Помочь вам, мамзель?
Что вы бежите быстрей, чем газель?
"Знаете, зверь есть такой?" — "Не слыхала…" —
И побежала она от нахала.
Барин — за ней, в переулок, и там
Он прикоснулся к горячим устам,
_Красные руки пожал он с любовью.
Гордо Оленка нахмурилась бровью,
Но… чрез полгода (ужасное "но"!)
Было уж то, чему быть суждено.

4

Красные руки _его_ обвивали,
Страстные губы _его целовали_…
Губы?.. Неловко! Не лучше ль "уста"?
Впрочем, Оленкина повесть проста.
Было бы дико и странно о многом
Здесь выражаться торжественным слогом.
Будем попроще. Не правда ли: да?
Не осмеем мы святого труда?
Труд обольщенной, несчастной Оленин
Весь устремлен был тогда… на пеленки.
Красные руки их шили тайком,
С трепетом, с дрожью над каждым стежком.

5

Красные, руки все больше худели,
Дни проходили, за днями — недели.
_Он_ не являлся. Когда же, порой,
К ней забегал благородный герой,
Холоден был он, не ласков, как прежде;
Не говорил он о сладкой надежде
С ней, "красноручкой", всю жизнь провести;
Мрачно твердил: "Извини и прости,
Если тебе предлагаю, Елена,
Не упадать предо мной на колена;
Неграциозно выходит, друг мой!
Также… и красные руки умой.

6

Красные руки!.. Что может быть хуже?
Ты, словно Гретхен, мечтаешь о муже.
Другом ли, мужем ли буду, о том
Мы объясниться успеем потом.
Прежде всего откровенно обсудим:
Как мы с руками ужасными будем?
Личиком, ножкой и всем ты взяла.
Жаль, что ручонка твоя не бела!
Средства найдутся: лекарства, помады…
Разве с тобой дикари мы, номады?
Им не грешно эти руки иметь…
Будет же плакать. Довольно, не сметь!"

7

Красные руки слезу утирали.
_Он_ говорил: "Мне в театр не пора ли?
Нынче Островского будет "Гроза"…
И убегал. Закрывая глаза
Красной рукою; Оленка стонала.
…Бедная, бедная! Ты и не знала,
Что нищета да мучительный труд
Страх живущ_и_: никогда не умрут.
Глупая! Даже не знала того ты:
Руки белеют всегда без работы.
Руки, как лилии, чисты всегда,
Если не знают святого труда.