Уильям Шекспир - Сонеты

Сонет был введен в английскую поэзию еще в царствование короля Генриха VIII подражателями Петрарки — Уайаттом и Серрейем. Но они успели лишь наметить путь, так как оба умерли в сравнительно молодые годы; здоровье Уайатта было подорвано пятилетним заключением в Тауэре, Серрей сложил голову на плахе.

Семя, брошенное на почву, уже согретую солнцем Ренессанса, дало обильные всходы. В 1557 году издатель Ричард Тоттель выпустил антологию «Песен и сонетов». Однако на настоящую высоту сонет на английском языке поднялся вместе с расцветом Ренессанса в Англии. Великолепные, но несколько холодноватые, декоративные сонеты создал Эдмунд Спенсер. Гораздо глубже по чувству сонеты Филиппа Сиднея: свою несчастную любовь к Пенелопе Девере, сестре впоследствии казненного Елизаветой графа Эссекса, Сидней воспел и оплакал в цикле сонетов, напечатанном в 1591 году под заглавием «Астрофель и Стелла». В 1952 году появился сборник сонетов поэта Даниеля, оказавший несомненное влияние на молодого Шекспира.

В девяностые годы XVI века сонет становится наиболее распространенной поэтической формой в Англии. Достаточно сказать, что за пять лет (1592–1597) было напечатано в Англии около двух с половиной тысяч сонетов; число же написанных за это время сонетов, было, конечно, неизмеримо больше.

Было бы ошибкой полагать, что сонет в ту эпоху являлся лишь достоянием придворно-аристократических кругов и утонченных «знатоков изящного». Он имел широкое хождение. Строки сонета звучали и с подмостков «общедоступного (публичного) театра» перед толпой зрителей из народа и, переложенные на музыку, распевались, как романсы, где-нибудь в провинциальной, захолустной харчевне.

Многие авторы сонетов ломались, жеманничали и постоянно впадали в утрированный стиль (типично, например, заглавие одного из сборников сонетов — «Слезы любовных мечтаний»). Шекспир смеялся над этой аффектацией. В «Двух веронцах» Протей советует Турио поймать сердце возлюбленной на приманку «слезливых сонетов». В «Ромео и Джульетте» Меркуцио издевается над авторами сонетов, которые довели влюбленные славословия до абсурда и считают, что по сравнению с их возлюбленными: «Лаура — кухонная девка, Дидона — чумичка…» В «Генрихе VI» Генри Готспер с презрением упоминает о «сюсюкающих поэтах». В сонете 21 упоминаются аффектированные поэты,

Шекспир противопоставляет им свое искусство:

(См. также сонет 130.) С другой стороны, в комедии «Много шума из ничего» находим насмешливое упоминание о «хромом сонете», т. е. сонете, написанном без достаточного формального мастерства. Вообще, разве не замечательно, что Шекспир, творчество которого на страницах мировой литературной критики, с легкой руки классицистов, а затем и романтиков, не раз провозглашали «хаотическим» и «иррациональным», в действительности отдал обильную дань самой строгой и стройной из стихотворных форм — сонету. Напомним, что против изображения Шекспира «хаотическим» поэтом резко восставал Белинский. «Дикость и мрачность они (романтики) провозгласили отличительным характером поэзии Шекспира, смешав с ним его глубокость и бесконечность», — писал он (в статье о «Горе от ума»).

Шекспир начал писать сонеты, вероятно, еще в начале девяностых годов. В ранней комедии Шекспира «Тщетные усилия любви» диалог то и дело приближается к форме сонета. Как предполагают биографы, Шекспир в то время посещал дворец графа Саутгэмптона (которому, напомним, он тогда посвятил две свои поэмы — «Венеру и Адониса» и «Лукрецию»). В этом дворце, украшенном резьбой по дереву, красочными стенными коврами и картинами итальянских мастеров, часто слышалась итальянская музыка и, вероятно, еще чаще — чтение сонетов. В 1598 году Мерес в своей «Сокровищнице Паллады» упоминает о «сладостных сонетах Шекспира, известных в кругу его личных друзей». В 1599 году издатель Вильям Джаггард напечатал два шекспировских сонета. И, наконец, в 1609 году знаменитые сто пятьдесят четыре сонета Шекспира вышли отдельной книжкой.

Издатель этой книжки Томас Торп в посвящении, которое предпослано сонетам, обращается к какому-то лицу, обозначенному инициалом «W. H.». Целые океаны чернил безрезультатно пролиты в попытках расшифровать эти инициалы. По справедливому замечанию одного шекспироведа, ежегодно кто-нибудь, впервые прочитав шекспировские сонеты, сочиняет новую теорию.

Под загадочными инициалами видели и Henry Wriotherley — графа Саутгэмптона и William Herbert — графа Пемброка, и ряд других лиц, знатных и незнатных. Договорились до того, что инициалы якобы означают «to Mr. William himself» — «мистеру Вильяму самому», так как в своих сонетах Шекспир будто бы воспевал самого себя или своего опоэтизированного «двойника». Эту теорию совершенно серьезно защищал немецкий шекспировед Барншторф в своей книге «Ключ к сонетам Шекспира» (1866). Пройдем мимо задачи, состоящей из одних неизвестных. Вкратце рассмотрим вопрос о действующих лицах шекспировских сонетов.

Согласно распространенному толкованию, их три: поэт, его друг и «смуглая дама». Первые девяносто девять сонетов, если верить этому толкованию, обращены к другу. Несомненно, что Шекспир считал дружбу самым высоким и прекрасным чувством (он воспел верность дружбы, например, в «Двух веронцах» — в образе Валентина, в «Гамлете» — в образе Горацио). Несомненно и то, что, по мнению Шекспира, дружба обладает всей полнотой любовных переживаний: и радостью свидания, и горечью разлуки, и муками ревности. Несомненно, наконец, что самый язык дружеских изъяснений был в ту эпоху тождествен языку любовных мадригалов: люди Ренессанса были склонны к восторженности.

Шекспир в своих сонетах уговаривает друга отказаться от одиночества и «восстановить» себя в потомстве, ибо потомство является защитой против «косы Времени». Поэт жалуется на свою судьбу, в которой любовь к другу является единственным утешением.

По догадкам толкователей, сонеты 100–125 посвящены тому же другу. Но в них уже нет былой незамутненной ясности чувства; атмосфера становится более тревожной, сумрачной. В сонетах 127–152 на сцене появляется новое лицо — «смуглая дама», которая поселяет рознь между поэтом и другом. Поэт страстно любит ее и вместе с тем сетует на нее за те страдания, которые она причиняет ему и другу… (Сонеты 153 и 154 стоят отдельно и, по мнению комментаторов, будто бы воспевают целебные источники Бата [4] Курорт в Англии. .) Где-то в глубине неясно маячит четвертое действующее лицо: соперник в искусстве поэзии (см. сонет 80; возможно, речь идет о Чепмэне). Таково, повторяем, весьма распространенное толкование.