Наталья Пискунова - Благовещенье

По полу и оконным сводам
Стекало солнце желтым медом
И пряталось в щелях.
А Ты сидела, Ты молчала,
Ты ничего не ожидала. —
Вдруг крыльев взмах!
И небо проломило стены,
Втекая облачною пеной
К Твоим ногам.
Казалось, сотканный из молний,
Архангел, тихий и спокойный,
Дарил словам
Доселе смысл неизвестный,
Что мир земной и мир небесный
В Тебе соединен,
Что между женами земными
Благословенна Ты отныне
И до конца времен,
То, что хранит Твоя утроба
Того, Кто в третий день из гроба
Восстанет вновь,
Того, Кто выведет из ада
Людей, и станет им наградой
Его любовь.
И счастье вздрогнуло как птица
И, задохнувшись на ресницах,
Оборвалось.
Но стало больше, радость множа,
Дрожало глубоко под кожей,
Пронзив насквозь.
Не находились для ответа
В потоках святости и света
Достойные слова.
И содрогнулась преисподня,
Услышав: «Я раба Господня.
Во всем покорная раба».

Когда поймем, что все не так и все не к месту,
Что все богатства наши — хлам пустой,
И виновато пропоет вослед оркестру
Священник «Со святыми упокой…»
Мы закричим, когда закроет тело
Цветов последних пестрое шитье.
Душа моя, сего ли восхотела?
Где было покаяние твоё?
Зачем ты променяла рай и вечность
На беды и печали жизни той,
В которой дней и мыслей быстротечность
И смех пустой?
Зачем гналась за прибылью и славой,
От похотей и праздных слов пьяна?
И в том, что Бог взошел на крест кровавый,
Твоя вина.
Ты каждым вздохом, помыслом и делом
Готовила геенское жилье.
Душа моя, сего ли восхотела?
Где было покаяние твоё?

Люблю, когда бежит по крышам
Дождинок грусть,
Не к небу, а к Тому, Кто выше
Стремлюсь.
Люблю, когда в часовне душной
Под свет лампад
Не в сердце, а намного глубже
С иконы взгляд.
Люблю, как бьется поздней ночью
В окно метель,
Люблю, как шепчет: «Авва Отче»
Капель.
То, как готовится природа
Встречать зарю,
Не солнце, Свет иного рода
Люблю!

Я люблю смотреть, как плачут свечи
В храме Божьем перед образами,
Заливая жаркими слезами
Худенькие восковые плечи.
Встану пред иконой Чудотворца
И воскликну: «Отче Николае!
От печалей и скорбей сгораю,
Вместо сердца ощущаю солнце».
Душу вышептать в священный воздух,
Что слова, как влить в них синь полета?
Только знаю, рай на крыльях звездных
Спрятан там за строгостью киота.
Я глаза неспешно поднимаю —
Лучиками мокрые ресницы.
Повторяю: «Отче Николае…»
И не знаю, как еще молиться.
На иконе темной и старинной
Небо пишет красками святыми,
Затихают восковые гимны
И печаль уходит вместе с ними.

На улицах Иерусалима
Ребячий смех
И кажется почти что мнимым
Прошедший грех.
Шумят торговцы и проклятья
Дымят вокруг,
Как будто не было распятья
И Божьих мук.
Гремят груженые коляски,
Мешают пыль,
И кажется вчерашней сказкой
Святая быль.
И лишь паломники, как тени,
С десятком глав
Целуют землю, на колени
Смиренно пав.
Для них почти что ощутимы,
И неспроста,
На улицах Иерусалима
Шаги Христа.

Разминулись на бездорожье
Моих грешных мирских путей.
Я стучусь в Твою дверь, мой Боже,
Ты стоишь у моих дверей.
Я уже ничему не верю
И покой заменяет страх.
Ждешь меня разделить вечерю,
Ну, а я, как всегда, в делах.
Моя жизнь в океанской нише
Еле видимый островок,
Ты зовешь меня — я не слышу,
Я зову Тебя — Ты далек.
Что же делать, Пресветлый Боже,
В этой гулкой ночной тиши,
Разминулись на бездорожье
В вязких топях моей души.

Я столько долгих-долгих дней
Бежала от любви и веры,
От длинных служб и от церквей,
В которых все смиренно серы.
И от икон себя гоня,
Все ту же повторяла фразу:
Нет, это все не для меня,
Нет, Бог лишь там, где дремлет разум.
На необъезженном коне
Своих забот неслась бездумно.
Вдруг кто-то подошел ко мне
И ветром слез в глаза мне дунул,
Сказал, печали не тая,
И сердце стало чаще биться:
Послушай, радосте моя,
Христом ли брезгуешь напиться?

Христос в золоченом киоте
Проходит сквозь душу взглядом,
Ищите Меня и найдете,
Зовите Меня, Я рядом.
Привыкли смотреть на землю,
А вы посмотрите выше.
Я там в небесах вам внемлю,
Взывайте ко Мне, Я услышу.
Я Сам вам открою двери,
Приветствуя на пороге.
Раскаянной чистой вере
И в небо легки дороги.
Довольно порой лишь слова,
Чтоб вспыхнуть подобно кремню.
Для грешного и святого
Любовью расцвечу Землю.
Душа оживет в полете,
Без страха взлетая выше.
Ищите Меня и найдете,
Взывайте ко Мне, Я услышу.

Заалеет закат вдали
И уйдет не сказав ни слова
Все мы мчимся как корабли
В край где Гавань лежит Христова

В предрассветный холодный ветер
Эти строчки сегодня спеты.
Вопрошаю тебя, ответь мне,
В одиночестве таю, где ты?
Я открыла окно и душу,
Теплотой этих слов проникнись.
Я теряю покой, послушай,
Не могу без тебя, откликнись!
Ты мне видишься в тени каждой,
Чтоб уснуть я считаю до ста,
Мне б увидеть тебя однажды,
Мне б напиться тобою вдосталь.
Я на стеклах дожди рисую,
В свои волосы снег вплетаю,
Чтобы понял ты, как тоскую,
И почувствовал, что одна я.
В час, когда робко солнце светит
На шершавый овал планеты,
Вопрошаю тебя, ответь мне.
В одиночестве таю, где ты?

За спиной густая сомкнулась тьма,
Не посмев перелиться в дом,
И лишь криком истошно — зовущим сова
Окликала меня за окном.
Я шагнула из мрака к теплу очага
И оттаяла в сердце боль,
А на небо уже, не спросясь, легла
Белых звезд полночная соль.
Тем, кто мне был так дорог, уже не помочь,
Не вернуть ни часа, ни дня,
И над ними седая сомкнулась ночь,
Из которой сбежала я.
И пожар моей совести молча стыл
И лишь там, где рождался свет,
Крик совы отпевал бессердечный мир,
Мир, в котором мне места нет…

Осень за дверью, в доме молчанье —
Воспоминанья, воспоминанья.
Судьбы, разлуки, боли и версты.
Как это быстро, как это просто!
Сердце окурят запахом мяты
Дворики, где я бродила когда-то,
И растревожит чуткую душу
Прошлое, в этом доме уснувшем…
…год пролетит, снова явится осень.
В дверь проскользнет, приглашенья не спросит.
Снова мне память назначит свиданье —
Воспоминанья, воспоминанья.

Люблю, но этого так мало…
Что изменить привычный ход…
Сугробы белого крахмала
И синий лед.
Молюсь, но это капля в море
Бездумных слов
А за окном все то же поле
В плену снегов
В извечный маскарад пускаясь
Метель все ту же учит роль…
Люблю, молюсь, но не меняюсь
И в этом соль…