Мишель Уэльбек - Оставаться живым

Стон муки или наслажденья -
Один и тот же стон.
Все что угодно - боль или сношенье,
Но только бы не сон.

«Просто мы разучились любить»,-
написала твоя сестра, сделав третий по счету аборт.
Очевидно, порвалась какая-то нить.
Между тем точно так же, как и вчера,
Утром снова солнце взойдет.

Если чудится нам человеческий лик
Даже там, где он, в сущности, невозможен,
Если в хаосе он возникает на миг,
Только хаос рукой мы слегка потревожим,

Откуда оставленность? Откуда надлом?
И откуда в груди ледяная змея?
По ночам в темноте, сражаясь со сном,
Чую я, как микробы сжирают меня.

Я так и не смог принять до конца кантаты
Иоганна Себастьяна Баха -
Слишком правильное в них соотношение
звучанья и тишины,
А мне нужен вопль, поток разъедающей магмы,
ощущение натиска и размаха,
Чтобы пробить безмолвие тьмы.

Поворошим-ка сено тут:
Коровы стали слишком нервны.
В автобус, как в загон, войдут -
Тоска и боль в глазах безмерны.

Я уважаю всех коров,
Но от кобылок юных в трансе.
Я стать апачем был готов,
Да жаль, работаю в Дефансе. [6] Дефанс - район с ультрасовременной архитектурой на окраине Парижа.
Кто видел башню ГАН [7] Башня ГАН - один из небоскребов Дефанса, штаб-квартира страховой компании GAN. хоть раз,

Тот знает дней моих теченье,
По форме черепа тотчас
Поймет он все мои мученья.

Я в прерии хотел бы жить
Бескрайней, с легкой дымкой серой,
И эту родину любить
Уж точно мог бы полной мерой.

Кобылки скачут взад-вперед,
С оглядкою, боясь ошибки.
Торгующие - сущий сброд,
Но до ушей у них улыбки.

Вся напряглась она, меня заметив рядом,
С иронией сказав: «Как мило, что вы здесь…»
Округлости ее ощупав беглым взглядом,
Я вышел. Стол мой пуст был непривычно. Весь.

Бумаги я на нем бросал в конце недели,
Чтоб в понедельник вновь найти их на местах.
Мне нравилась она. За трепетность и страх,
За порчу тайную, скрывавшуюся в теле.

Она жила вдали от центра, в Шептенвиле.
Ребенок рыженький, видак… И что еще там?
Без шума лишнего и без столичной пыли…
Да, порнофильмы плюс. Но дома, по субботам.

Как секретарь она возилась с почтой срочной,
Старалась исполнять приказы непреложно.
Ей было тридцать пять, и пятьдесят возможно…
Для смерти, думаю, не важен возраст точный.

Улица Сюркуф блестит, как склянка,
В сетке ливня магазин колбас,
А влюбленная американка
Пишет другу сердца в Арканзас.

Жизнь струится за глотком глоток;
Под зонтами прячась близоруко,
Ищут выход - непростая штука -
Смертные меж паникой и скукой
(Выброшен окурок в водосток).

Жизнь на малой высоте. Безлюдье.
Вялый темп бульдозера в траве.
Кончилась одна из интерлюдий -
Час сидения в пустом кафе.

Девушки в метро, легко ступая,
Порождают стресс и волны хмеля,
Адски соблазнительные в мае.
Я ушел на службу без портфеля.

Поискать любви в толпе вокзальной?
Или сексуальных приключений?
Нет, на вещи я смотрю реально,
Только временами столбенею.

Пломбы на вагонах, знаки «стоп»
Вдоль путей (маршрут «Балар-Кретей»).
Тут я попросту упал как сноп.
Был один из лучших майских дней.

Так весны открытье состоялось -
Юбок сногсшибательный балет.
Времени почти не оставалось
(Но я знал: покоя плоти нет).

Жизнь как вечность с полным пансионом
Диско-вечеринка, да, точь-в-точь.
С распродажей тел по всем шаблонам
На одну, без рекламаций, ночь.

Чувствую себя заблудшим волком
Я в плену у либеральных благ:
И боюсь дать повод кривотолкам,
И не адаптируюсь никак.

Все ж мечту лелею я подспудно:
Где-то есть и у меня друзья,
Хоть поверить в крепость уз мне трудно,
Да и поздновато, знаю я.

Но, как тот актер без режиссера,
Я скучаю в отпуске давно.
А другие пляшут до упора
И снимают видеокино.

Установление дистанций -
Лишь повод их преодолеть.
А значит, дискотеки, танцы -
Потеть, сближаться, сожалеть.

Как пригвожден, сижу на стуле -
Личинка жирная жука.
Но женский дух кругом - пачули,
Клубника, резеда слегка.

Я ерзаю, но вижу зорко:
Пощечины судьбы подряд…
Пес, за своей спешащий коркой,-
Я чую женский аромат…