Василий Сумбатов - Прозрачная тьма: Собрание стихотворений

Я тоске сдаюсь без боя,
Хоть тесна ее тюрьма, –
Вся краса ушла с тобою,
Без тебя всё будет тьма.

Знаю: завтра бледной станет
Вся природа – как зимой,
Завтра солнце – если встанет –
Встанет с траурной каймой.

От бури спасся мой челнок,
А ночь вокруг – темным-темна…
Плыву на запад? на восток?
Куда несет меня волна?

Был вместе с мачтой парус мой
Нежданным шквалом унесен,
А вёсел не было со мной…
Да правда ли, что я спасен?

Иль вместе с парусом душа
От тела отлетела прочь?..
Лежу, как камень, не дыша.
Как долго длится эта ночь!..

Где берега? Кто даст ответ?
Где глубина? где вышина?
Ни неба нет, ни моря нет, –
Есть только мрак и тишина…

В них ничего не различишь,
И различать теперь – зачем? –
Когда и в мыслях – тьма и тишь,
И сам я глух, и слеп, и нем!..

Какой-то силой роковой
Я связан, сдавлен, как корой…
Пытался сесть, но головой
Уперся в твердый борт сырой,

Приподнял руки – снова борт!
Вверху, внизу, крутом – борта!..
Волна! Когда же в светлый порт
Челнок мой тесный вгонишь ты?!.

В темнице сыро. Ладога туманна,
Туманен узника бездумный взгляд…
Из люльки – мимо трона – в каземат, –
Таков удёл шестого Иоанна.

Он здесь давно живёт под кличкой бранной
Забавой для тюремщиков-солдат,
Без мысли и без чувства автомат,
Полумертвец с улыбкой постоянной.

Здесь жизнью сказка начата с конца, –
Здесь не Иван-дурак до царского венца
Достиг путём удачи иль обмана,

Судьбы неотвратимая рука
Здесь превратила в куклу, в дурака
Несчастного Царевича Ивана.

С тобою, Юность, я до срока
Расстался в черный год войны.
Хоть были крепко мы дружны,
Но дружбе не осилить рока.

Он разлучил нас в поздний час
В степи широкой, и в былое
Ушла ты узкою тропою,
Не поднимая светлых глаз.

Остатки солнечного жара
Гасила ночь, зарю прогнав,
Тревожил ветер струны трав,
И степь гудела, как гитара,

И чей-то голос пел вдали –
Лишь для меня, лишь мне понятно, –
Что ты уходишь безвозвратно,
Что дни счастливые прошли.

Без всякой магии, без слов
Старинных тайных заклинаний
Друзья из недр воспоминаний
Спешат на мой душевный зов.

Летят, должно быть, – так мгновенно
Они встают передо мной, –
Как в сказке – лист перед травой,
Как стих в порыве вдохновенном.

Еще возможны чудеса! –
В плоть облеклись почивших души,
Чтоб я мог видеть их и слушать
Их дорогие голоса.

Я узнаю их всех, их речи
О детстве, школе и войне
Не раз я слышал… Грустно мне, –
Я ждал не этого от встречи!

Ждал откровений я о том,
Что жизнью мы зовем загробной,
Ждал повести о ней подробной,
А услыхал лишь о былом.

И вдруг я понял, – души знают,
Что в языке земном нет слов
Для описания миров,
Где только духи пребывают.

Не от прежних ран, не от новых бед
Пригорюнилась душа-девица, –
Друга милого что-то долго нет,
Как туман вокруг ревность стелется.

Ревность шепчет ей: – Он забыл тебя! –
Как змея шипит подколодная,
И нахлынула, все цветы губя,
В сердце девицы мгла холодная.

Полно, девица! Отгони змею! –
Под окном твой друг дожидается, –
Он любуется на красу твою,
Сам любви своей улыбается.

Как завидела – вся зарей зажглась,
Сгинул, схлынул вдруг весь туман с души,
И – не в первый раз, не в последний раз –
Распускаются в сердце ландыши.

Поход. В ауле ржут нетерпеливо кони.
Из ножен вынул муж отточенный кинжал,
Надрезал им слегка себе и мне ладони
И, кровь свою с моей перемешав, сказал:

«Теперь твоя душа забыть меня не сможет, –
Ей этот шрам всегда напомнит обо мне!
Прощай, звезда моя! Коль нам Аллах поможет,
Вернусь со славой я и с серебром к весне!»

Не преданной женой – влюбленной пылкой девой
Прикинулась я в час, когда прощалась с ним,
И не заметил он моей ладони левой,
Надрезанной вчера любимейшим – другим.

Вернется кто из двух? Кто жизнь отдаст за славу?
Молитва за двоих устам моим горька.
Пусть правая рука надрезана по праву,
Но ближе к сердцу левая рука.

Убит. Погиб не за деянья, –
Не за насилья, не за гнет,
А за идеи, за мечтанья
Счастливым видеть свой народ.

Реформ грядущих планы строя,
Не мог предвидеть в планах он,
Что будет смертью в сан героя,
Не быв героем, возведен.

Не сан, а сон, и пробужденья
Не будет!.. Спи, герой на час!
Ты, может быть, познал мгновенья,
Когда и смерть легка для нас:

Победно бой окончить жаркий,
Триумфа власти, чести ждать
И – смерть нежданно повстречать
У самой триумфальной арки.

Нет головы у статуи Победы
Самофракийской. – Голову какую
Приставил бы ты ей? – Его спросили,
И он ответил: – Голову Медузы.

Очнулись чехи от отравы,
Вольнее дышат… Что ж теперь?
Удастся ль им сломать заставы,
Приотворить к свободе дверь?..

Должно быть, не погасли в пепле
С костра свободы угольки,
И кто-то вновь от них затеплил
Огни – надежды маяки.

Но пламенных надежд зарницы
Тревожат ханов ком-орды,
И танков серые ряды
Уже грохочут у границы…

Был запах фиалок предтечей
Ее в заповедном бору,
Когда я, без мысли о встрече,
К опушке пришел ввечеру.

Шептались кусты беспокойно,
Туманы ползли по земле,
Колонны базилики хвойной
Чуть-чуть золотились во мгле.

И только вошел я под своды,
Как сердце забилось сильней,
Почувствовав близость природы,
Родство свое древнее с ней.

Легко и тревожно мне было, –
Я будто летел, как во сне,
Вдруг что-то меня озарило,
Прильнуло любовно ко мне,

И волны нездешнего света
Меня всколыхнули, зажгли,
И очи нездешнего цвета
В глаза заглянули мои.