Федерико Лорка - Стихи (2)

Ты, розовая женщина, - как роза: ведь и ее девичье тело обвенчали с твоим тончайшим запахом разлуки, с тоской неизречимой по печали.

ПРЕЛЮДИЯ

И тополя уходят, но след их озерный светел.

И тополя уходят, но нам оставляют ветер.

И ветер умолкнет ночью, обряженный черным крепом.

Но ветер оставит эхо, плывущее вниз по рекам.

А мир светляков нахлынет и прошлое в нем потонет.

И крохотное сердечко раскроется на ладони.

перевод А.Гелескула

ПРЕСЬОСА И ВЕТЕР

Пергаментною луною Пресьоса звенит беспечно, среди хрусталя и лавра бродя по тропинке млечной. И, бубен ее заслыша, бежит тишина в обрывы, где море в недрах колышет полуночь, полную рыбы. Чернея на горных пиках, солдаты стоят в молчанье на страже у белых башен, в которых спят англичане. .А волны, цыгане моря, играя в зеленом мраке, склоняют к узорным гротам сосновые ветви влаги...

Пергаментною луною Пресьоса звенит беспечно. И оборотнем полночным к ней ветер спешит навстречу. Встает Святым Христофором нагой великан небесный маня колдовской волынкой, зовет голосами бездны: - О, дай мне скорей, цыганка, откинуть подол твой белый! Раскрой в моих древних пальцах лазурную розу тела!

Пресьоса роняет бубен и в страхе летит как птица. За нею косматый ветер с мечом раскаленным мчится.

Застыло дыханье моря, забились бледные ветви, запели флейты ущелий и гонг снегов им ответил. Пресьоса, беги, Пресьоса! Все ближе зеленый ветер! Пресьоса, беги, Пресьоса! Он ловит тебя за плечи! Сатир из звезд и туманов в огнях сверкающей речи...

Пресьоса, полная страха, бежит по крутым откосам к высокой, как сосны, башне, где дремлет английский консул. Навстречу трубят тревогу и вот уже вдоль ограды, к виску заломив береты, на крики бегут солдаты. Дает молока ей консул, несет ей воды в бокале, подносит ей рюмку водки Пресьоса не пьет ни капли. Она и словечка молвить не может от слез и дрожи. А ветер верхом на кровле, хрипя, черепицу гложет.

перевод А.Гелескула

ПРОХОДИЛИ ЛЮДИ...

Проходили люди дорогой осенней.

Уходили люди в зелень, в зелень. Петухов несли, гитары - для веселья, проходили царством, где царило семя. Река мчала песню, фонтан пел у дороги. Сердце, вздрогни!

Уходили люди в зелень, в зелень. И шла за ними осень в желтых звездах. С птицами понурыми, с круговыми волнами шла, на грудь крахмальную свесив голову. Сердце, смолкни, успокойся!

Проходили люди, и шла за ними осень.

перевод М.Самаева

ПУСТЫНЯ

Прорытые временем Лабиринты Исчезли. Пустыня Осталась.

Немолчное сердце Источник желаний Иссякло. Пустыня Осталась.

Закатное марево И поцелуи Пропали. Пустыня Осталась.

Умолкло, заглохло, Остыло, иссякло, Исчезло. Пустыня Осталась.

перевод М.Цветаевой

РАЗДУМЬЯ НАД ДОЖДЕМ

Ливень ласки и грустья прошумел в захолустье, дрожь вселил на прощанье в садовые листья. Эта почва сырая пахнет руслом покоя, сердце мне затопляя нездешней тоскою.

На немом окоеме рвутся плотные тучи. Кто-то капли вонзает в дремотную заводь, кругло-светлые жемчуги всплесков бросает. Огоньки, чья наивность в дрожи вод угасает.

Грусть мою потрясает грусть вечернего сада. Однозвучная нежность переполнила воздух. Неужели, господь, мои муки исчезнут, как сейчас исчезает хрупкий лиственный отзвук?

Это звездное эхо, что хранится в предсердье, станет светом, который мне поможет разбиться? И душа пробудится в чистом виде - от смерти? И что в мыслях творится, - в темноте растворится?

О, затих, как счастливый, сад под негой дождливой! В чистоте мое сердце стало отзвуком, эхом разных мыслей печальных и мыслей хрустальных, их плесканье в глубинах - вроде крыл голубиных. Брезжит солнце.

Желтеют бескровные ветви. Рядом бьется тоска с клокотаньем смертельным, и тоскую сейчас о безнежностном детстве, о великой мечте - стать в любви гениальным, о часах, проведенных - как эти! - в печальном созерцанье дождя.

Красная Шапочка, по дороге идя... Сказки кончились, я растерялся над бездной, над потоком любви - муть какая-то в звездах.

Неужели, господь, мои муки исчезнут, как сейчас исчезает хрупкий лиственный отзвук?

Снова льет. Ветер призраки гонит вперед.

перевод Ю.Мориц

РОМАНС О ЛУНЕ, ЛУНЕ

Луна в жасминовой шали явилась в кузню к цыганам. И смотрит, смотрит ребенок и смутен взгляд мальчугана. Луна закинула руки и дразнит ветер полночный своей оловянной грудью, бесстыдной и непорочной. - Луна, луна моя, скройся! Если вернутся цыгане, возьмут они твое сердце и серебра начеканят. - Не бойся, мальчик, не бойся, взгляни, хорош ли мой танец! Когда вернутся цыгане, ты будешь спать и не встанешь. - Луна, луна моя, скройся! Мне конь почудился дальний. - Не трогай, мальчик, не трогай моей прохлады крахмальной!

Летит по дороге всадник и бьет в барабан округи. На ледяной наковальне сложены детские руки.

Прикрыв горделиво веки, покачиваясь в тумане, из-за олиы выходят бронза и сон - цыгане.

Где-то сова зарыдала так безутешно и тонко! За ручку в темное небо луна уводит ребенка.

Вскрикнули в кузне цыгане, эхо проплакало в чащах... А ветры пели и пели за упокой уходящих.

перевод А.Гелескула

РОМАНС О ЧЕРНОЙ ТОСКЕ

Петух зарю высекает, звеня кресалом каленым, когда Соледад Монтойя спускается вниз по склонам. Желтая медь ее тела пахнет конем и туманом. Груди, темней наковален, стонут напевом чеканным. - Кого, Соледад, зовешь ты и что тебе ночью надо? - Зову я, кого зовется, не ты мне вернешь утрату. Искала я то, что ищут, себя и свою отраду. - О Соледад, моя мука! Ждет море коней строптивых, и кто удила закусит, погибнет в его обрывах. - Не вспоминай о море! Словно могила пустая, стынут масличные земли, черной тоской прорастая. - О Соледад, моя мука! Что за тоска в этом пенье! Плачешь ты соком лимона, терпким от губ и терпенья. - Что за тоска!.. Как шальная бегу и бьюсь я о стены. И плещут по полу косы, змеясь от кухни к постели. Тоска!.. Смолы я чернее и черной мглою одета. О юбки мои кружевные! О бедра мои - страстоцветы! - Омойся росой зарянок, малиновою водою, и бедное свое сердце смири, Соледад Монтойя!..

Взлетают певчие реки на крыльях неба и веток. Рожденный день коронован медовым тыквенным цветом. Тоска цыганского сердца, усни, сиротство изведав. Тоска заглохших истоков и позабытых рассветов...

перевод А.Гелескула

РОМАНС ОБ ИСПАНСКОЙ ЖАНДАРМЕРИИ

Их корни черным-черны, и черен их шаг печатный. На крыльях плащей чернильных блестят восковые пятна. Надежен свинцовый череп заплакать жандарм не может; въезжают, стянув ремнями сердца из лаковой кожи. Полуночны и горбаты, несут они за плечами песчаные смерчи страха, клейкую мглу молчанья. От них никуда не деться мчат, затая в глубинах тусклые зодиаки призрачных карабинов...

О звонкий цыганский город! Ты флагами весь увешан. Желтеет луна и тыква, играет настой черешн. И кто увидал однажды забудет тебя едва ли, город имбирных башен, мускуса и печали!