Александр Радищев - Русская поэзия XVIII века

Чтобы убедить читателя в праве народа судить царя, надо было не только политически сформулировать вину самодержца, но и поэтически снизить образ царя. Так появился в оде дерзновенный эпитет — «злодей», а потом усиленное — «злодей злодеев всех лютейший». Словари запечатлели значение этого слова в ту эпоху — враг, недруг, законопреступник, человек, подверженный тяжким порокам. На первый взгляд никакого нового значения слово «злодей» в радищевской оде не приобрело. Оно употреблялось поэтом в значении — «законопреступник», нарушитель законов. Изменился только адресат — в практике литературного языка эпохи «злодеем» именовался восставший против самодержавной власти человек (так в манифестах Екатерины назывался Пугачев), а Радищев «злодеем» называет царя, нарушившего законы, созданные народом. Как видим, возможность такого нового, измененного применения слова «злодей» обуславливалось революционными убеждениями Радищева. Для него не монарх, а народ — творец законов. Следовательно, если царь их не соблюдает и употребляет их против народа, то он законопреступник, «злодей». В таком значении словосочетание «царь-злодей» и было закреплено в русском освободительном движении, в русской вольнолюбивой поэзии (см., например, оду «Вольность» Пушкина). До Радищева слово «злодей» такого значения не имело.

Изображая суд народа над царем, описывая восстание угнетенных, победу свободы, Радищев ни разу в оде «Вольность» не употребил слова «революция». Вместо него мы встречаем другое слово — «мщение». «Се право мщенное природы» — так называет Радищев борьбу народа с самодержавием, в «Путешествии» он назовет «мщением» Пугачевское восстание. Будущая победа вольности в России тоже произойдет вследствие того, что народы «себя отомстят». Слово «революция» в ту эпоху не получило распространения. Потому термином «мщение» Радищев стремился подчеркнуть справедливое, исторически закономерное право угнетенных силой оружия вернуть отнятую у них свободу. Слово «мщение» выступало в ряду других синонимов — «возмущение», «восстание», «перемена», но всегда Радищев подразумевает одно — революцию, вооруженную борьбу народа за свои права, за вольность.

Разработана Радищевым и поэтическая терминология для обозначения понятий — революционер, борец за свободу. Такого человека он называет «мстителем», «вождем», «великим мужем», «прорицателем вольности», чье вдохновенное слово собирает «бранную рать», вооружает «надеждой» народ, и увлекает его на мщение — революцию. Именно эта новая поэтическая лексика помогла Радищеву выразить и запечатлеть свою личность в революционных стихах. Ода «Вольность» автобиографична, в этом плане Радищев выступил наследником Ломоносова и Державина. Но совершенно новым, небывалым предстало перед русскими людьми «тайное тайных» души лирического героя оды.

Ненавистник рабства, свободолюбец, он жил единой жизнью с окружающим миром, его взор поэта и мыслителя прорывал «завесу времени, от очей наших будущее скрывающую». Он печалился, и это была скорбь патриота, видевшего «в отечестве своем драгом» ненавистные самодержавие и рабство. Он мечтал, и это была мечта о революции в России, о победе народа, о «дне избраннейшем всех дней». Всей жизнью своей, революционной работой, вольнолюбивыми стихами он приближал этот день. И высшей наградой ему будет благодарная память потомков. Пусть юноша, которому суждено будет жить в этом далеком будущем, придя на его могилу, скажет:

Лирическая стихия оды находила свое выражение в особо подобранной лексике, где ведущее место занимали славянизмы и древнеруссизмы. Наполненные новым содержанием, они принимали новые оттенки, становились способными раскрывать новое, небывало высокое чувство революционера. Особо важную роль при этом в стиле оды «Вольность» играли библеизмы — славянские слова псалмов, входивших в Библию, характерные для псалмов фразеологические единицы («вдовиц и сирых», «бог сил», «благ податель» и т. д.).

Еще знаменательнее использование образов и мотивов псалмов. Прежде всего в псалмах Радищева привлекает мотив суда над царями. Многие псалмы рассказывают о «расправе» бога над «нечестивыми», «лукавыми» царями. Псалтырь была широко распространенной книгой, по ней учились читать. Радищев-революционер, первый в России писавший о нраве народа судить царя-преступника, совершенно сознательно обращался к псалмам. Призывая народ к смелому и дерзкому действию, Радищев как бы говорил: ничего исключительного, необыкновенного в суде над царем нет, царь такой же человек. Он может совершить преступление и за это должен быть судим. Так, по свидетельству псалмов, бог судил царей, теперь народ может судить царя-преступника.

Мысль использовать для оды мотив божьего суда над монархом, развернутый в псалмах, несомненно была подсказана Радищеву жанром духовной оды — поэтическими переводами псалмов. Переводами занимались многие поэты. Особенных успехов добились Ломоносов, Сумароков (переводивший больше всех) и Державин. Ломоносов, пожалуй, первым понял возможность превратить перевод псалма в гражданское стихотворение. С особой яркостью эта тенденция проявилась у Державина. В 1780 году его перевод 81 псалма («Властителям и судиям») стал крупным событием — в нем поэт сформулировал свои гражданские идеалы, свою политическую программу. Опираясь на текст псалма, Державин создал гневное стихотворение, в котором от имени бога судил недостойного монарха. Библеизмы передавали обличительную страстную интонацию поэта-гражданина, окрашивали его речь необычной по выразительности эмоциональной силой. Власти мгновенно поняли силу этого перевода, и он был вырезан из журнала, в котором был напечатан.

Опираясь на эту традицию, Радищев смело использовал библеизмы для выражения революционного содержания своей оды «Вольность», для раскрытия чувств поэта — прорицателя вольности.

Найдя новые слова для выражения своих революционных идей, создав новые термины и понятия, придав новые оттенки и значения старым словам, широко и смело используя славянизмы, древнеруссизмы и библеизмы, Радищев надолго определил терминологию русской вольнолюбимой поэзии, ее стиль. Карамзин и другие сентименталисты выработали поэтический язык для выражения чувств частного человека, «жизни его сердца». Введенная ими лексика для передачи «чувствований» была воспринята Жуковским и Батюшковым, оказала влияние на лирику Пушкина-лицеиста. Радищев как основоположник революционной поэзии создал и во многом определил поэтическую терминологию для выражения революционных идей, и вслед ему пошли Гнедич, Пушкин, декабристы — Рылеев, Раевский и другие.