Демьян Бедный - Стихотворения

Застрочили быстро ноты
Мирные и точные.
Мастера своей работы
Мы. дальневосточные!

Наш ответ Чжан Сюэ-лянам —
Схватка молодецкая,
А рабочим и крестьянам —
Дружба всесоветская!

Нас побить, побить хотели.
Нас побить пыталися,
Но мы даром не сидели,
Того дожидалися!

В любом поповском вертограде
На складе Ворох чепухи:
«Кто побывал в Христовом граде,
Тому простятся все грехи!»

Кто не поверит этой чуши,
Тот есть безбожный маловер.
Американские чинуши —
Греха простимого пример.

Бунты рабочих, забастовки —
Вот непростимый грех! А тут…
Намылят жуликам головки
За то, что были так неловки…
И повышение дадут!

К игрушкам дооктябрьским, детки.
Тянулись долго ваши предки,
Чтоб их схватить, потеребить,
Все изломать и истребить
И с кучей старенького хламу
Забросить в мусорную яму.

Был для рабочих и крестьян
От них один сплошной изъян:
Все эти страшные игрушки
В руках имели войско, пушки,
Кнуты — у каждой по кнуту —
На трудовую бедноту,
И беднотою, как хотели,
Они играли и вертели.

Конец всей этой злой игре
Был в большевистском Октябре:
Народ встряхнулся, встрепенулся,
К игрушкам подлым дотянулся
И так тряхнул их — пыль столбом!
Теперь посмотримте в альбом.

Вот это — царь .
Глава всей банды.
Он только знал Слова команды:
«Рас-се-я,
Смир-р-р-но!..
Стой!., назад!»…
Большой дурак,
Хоть и усат.

Игрушка важная — сановник .
Народных бед и слез виновник.
Бездушный злобный бюрократ
Держал в руках весь аппарат.

Митрополит .
Служитель божий,
Колдун брюхатый, толсторожий,
Дурил народ,
морил постом,
Глушил кадилом
и крестом.

Помещик .
Вид высокородий.
Владелец множества угодий.
Считая мужика скотом,
Всегда стоял над ним с кнутом.

Капиталист .
Заводчик. Туша.
На все способный ради куша.
Рабочих гнул в бараний рог.
Под ним — завод,
не то — острог.

Купец .
Был твердым старовером.
Жирел обвесом и обмером.
Над бедняком чиня разбой.
Рычал: «Терпи, Христос с тобой!»

Судья .
Безжалостный. Бесчестный.
Был приговор его известный:
«Кто против барской кабалы.
Того навеки в кандалы!»

Жандарм .
Тюремщик и убийца.
Шпион, свирепый кровопийца.
Пес, охранявший царский строй
Своею подлою игрой.

Городовой .
Такой-то части.
Фундамент главный царской власти.
Везде — торчал, рычал, стращал.
Держал, тащил и не пущал.

Октябрьский праздник… Речи… Флаги…
Нет смятых дракою боков.
Не воют пьяные ватаги
У деревенских кабаков.

Сосредоточенно и строго
Колхозник складывает речь.
Работы срочной, новой много,
И время надобно беречь.

Чересполосица и давка
Кому, отсталому, мила?
Сохе-кормилице — отставка:
Плохой кормилицей была.

Доселе дикой целиною
Идут ряды стальных коней.
Кулак лишь бредит стариною,—
Не беднякам рыдать по ней.

Как жили? Полосы делили.
Земля была худа, тесна.
И сельский «мир» за то хвалили,
Что « на миру и смерть красна !».

Октябрь был битвой не напрасной,
Иным крестьянский стал уряд:
В собраньях не о «смерти красной»,
О красной жизни говорят.

Вперед от старого бурьяна!
Бойцы за Ленинский завет,
Вам всем от Бедного Демьяна
Октябрьский пламенный привет!

«Задули домну, голова!»
Что это? «Мудрое» какое изреченье?
А мудрость в нем меж тем, а радость какова!
Обыкновенные — по внешности — слова
Приобрели у нас особое значенье.
«Задули»! Грубое словцо?
Смотря для чьих ушей. Для нас в нем налицо
Такая гордости оправданной безбрежность,
Такая творческая нежность!
Ведь домна каждая для нас — защитный форт,
И мы о том всему Союзу рапортуем,
Скосившись на врагов: пусть знают, чтоб их черт,
Что мы, коль тронут нас, не так еще «задуем»!

Где объявился еж, змее уж там не место.
«Вот черт щетинистый! Вот проклятущий
бес-то!
Ну, погоди ужо: долг красен платежом!»
Змея задумала расправиться с ежом.
Но, силы собственной на это не имея,
Она пустилася вправлять мозги зверьку, Хорьку:
«Приятель, погляди, что припасла к зиме я:
Какого крупного ежа!
Вот закусить кем можно плотно!
Одначе, дружбою с тобой дорожа,
Я это лакомство дарю тебе охотно.
Попробуешь, хорек, ежиного мясца,
Ввек не захочешь есть иного!»
Хорьку заманчиво и ново Ежа испробовать.
Бьет у хорька слюнца:
«С какого взять его конца?»
«Бери с любого!
Бери с любого! —
Советует змея. — С любого, голубок!
Зубами можешь ты ему вцепиться в бок
Иль распороть ему брюшину,
Лишь не зевай!»
Но еж свернулся уж в клубок.
Хорь, изогнувши нервно спину,
От хищной радости дрожа,
Прыжком метнулся на ежа И напоролся… на щетину.
Змея шипит: «Дави! Дави его! Дави!..
Да что ты пятишься? Ополоумел, что ли?!»
А у хорька темно в глазах от боли
И морда вся в крови.
«Дави сама его! — сказал змее он злобно. —
И ешь сама… без дележа.
Что до меня, то блюдо из ежа.
Мне кажется, не так-то уж съедобно!»

Мораль: враги б давно вонзили в нас
клыки.
Когда б от хищников, грозящих нам
войною,
Не ограждали нас щетиною стальною
Красноармейские штыки.

В саду зеленом и густом
Пчела над розовым кустом
Заботливо и радостно жужжала.
А под кустом змея лежала.
«Ах, пчелка, почему, скажи, судьба твоя
Счастливее гораздо, чем моя?» —
Сказала так пчеле змея:
«В одной чести с тобой мне быть бы надлежало.
Людей мое пугает жало,
Но почему ж тогда тебе такая честь
И ты среди людей летаешь так привольно?
И у тебя ведь жало есть.
Которым жалишь ты, и жалишь очень больно!»
«Скажу. Ты главного, я вижу, не учла, —
Змее ответила пчела, —
Что мы по-разному с тобою знамениты,
Что разное с тобой у нас житье-бытье,
Что ты пускаешь в ход оружие свое
Для нападения, я ж — только для защиты».