Луис Камоэнс - Лузиады. Сонеты

Несете Вы величье красоты,

Был удручен сознанием тщеты:

Любовь от Вас защиты не имела.

Чтоб избежать необоримых сил,

Я разум этой мысли подчинил,

Но чувство ей противиться пыталось.

И право, если дерзость в этом есть,

Придумайте еще другую месть

Для жизни той, что мне прожить осталось.

Наяды, обитательницы вод,

Поящих землю свежестью прохладной,

Вы видите, как праздный, безотрадный

Другой поток из глаз моих течет.

Дриады, страшен ваших стрел полет,

Они сверкнут — и пал олень громадный,

Вы видели глаза, чей беспощадный

Единый взгляд в сердца позором бьет.

Хотите видеть слезы горькой муки?

Оставьте ваши воды, ваши луки,

Идите, нимфы милые, сюда.

Здесь тусклы дни, и ночи здесь бессонны,

Но стрелы есть в глазах разящих доны,

В моих глазах — прозрачная вода.

Щегол влюбленный, нежный и беспечный,

Едва пригладив клювом пух, без нот

На ветке зеленеющей поет

Все тот же стих, бессвязный, бесконечный.

Тем временем стрелок в тростник заречный

Уходит крадучись. Таясь, как крот,

Он целится и в тьме стигийских вод

Певцу любви покой готовит вечный.

Так, жизнью наслаждавшийся дотоле,

Задет я в сердце был твоей стрелой,

Когда ловца отнюдь не опасался.

Чтоб невзначай застичь меня на воле,

Подстерегая, лучник роковой

В твоих зеницах пламенных скрывался.

О Низе, в горы не спеши со стадом,

Не то дождешься мести Купидона,

Тебя он ищет, гневом распаленный

И яростью безжалостной объятый.

Колчан заветный, полный стрел когда-то,

Тобою он нашел опустошенным,

И грудь твою кинжалом раскаленным

Готов пронзить, не ведая пощады.

Сокройся! Обмани судьбу лихую.

Крылатый бог, отвергнув состраданье,

Уж над тобою длань заносит злую.

Но, ах! К чему мои увещеванья?

Ведь красоту волшебную, благую

Кинжалы одолеть не в состоянье.

В очах, в осанке — сладостный покой

(В земной юдоли — беглый отблеск рая).

Под золотом и снегом — розы мая,

Среди рубинов — жемчуг, смех живой.

Изящество в союзе с простотой,

Суждений ясность, искренность прямая, —

Искусство, как природа всеблагая,

Все наделить умеет красотой.

И жизнь, и смерть — все в мире вам открыто,

Все в вашей тонкой, тихой речи слито,

Вы посрамили ею дев и жен.

И в ней оружье ваше, ваша сила.

Но пусть любовь несчастного сразила, —

Я славы побежденных не лишен.

Печальный взгляд, исполненный участья,

Улыбки кротость, ласковой и честной,

Движений строгость, мягких и прелестных,

Привычка к жизни горестной ненастьям.

Отвага сердца, стойкого в несчастьях,

Души величье, чистотой известной,

Безмерная готовность к муке крестной,

К судьбы ударам гордое бесстрастье, —

Застенчивость и склонность к всепрощенью,

Лик — выраженье ясного покоя, —

Все это сладкий яд моей Цирцеи.

Вовеки не найти мне исцеленья.

Пленен мой дух небесною красою,

Пред коей я давно благоговею.

Сеньора, в чем причина Ваших чар?

Блеск этих кос, что сердце мне пленили,

Рожден в какой золотоносной жиле,

С какого прииска привезен в дар?

Зажечь во взгляде солнечный пожар,

Стать первой в знатности, уме и силе

Помог Вам промысел небесный или

Медеи заколдованный отвар?

Из раковин каких добыть смогли Вы

Сиянье этой россыпи жемчужной,

Чтобы улыбки рассветить свои?

Сеньора, знайте: раз Вы так красивы,

Вам помнить о судьбе Нарцисса нужно

И обходить озера и ручьи.

Природа, в колдовском смешав сосуде

Блеск золота, рубинов, снега, роз,

Ваш образ создала, что в мир привнес

Красоты, о каких не знали люди.

Рот из рубинов сложен в этом чуде,

Из роз румянец соткан, цвет волос

Был золотом подарен, и мороз

Слепил из снега пламенные груди.

А если в Ваши очи заглянуть,

В них солнце, и светлее солнца это

Всех солнц, что видел мир когда-нибудь.

Так в дивных красках Вашего портрета

Воплощены природой смысл и суть

Роз, золота, рубинов, снега, света.

Когда богинь Природа создавала,

Одно для каждой выбрала она:

Оделась целомудрием Луна,

Рожденным из чистейшего кристалла.

Незрячим стал Амур — так ослепляла

Венера красотой, — и лишь одна

Умом была Паллада Вам равна.

Юнона величавостью блистала.

Но небеса — их благодать я чту —

К вам беспредельно были благосклонны

И, вам даря Венеры красоту,

Добавили, презрев свои законы,

Паллады ум, Дианы чистоту

И величавость гордую Юноны.

Мы чтим Паллады ум, Дианы честь,

Венеры красоту, Юноны славу;

До Африки и Азии по праву

Дошла об этом из Европы весть.

Всевластным небом, чьих чудес не счесть,

Был вставлен дух в телесную оправу;

Воздвигнут мир по высшему уставу

Из четырех частей таким, как есть.

Но вас, сеньоры, балует природа

И дарит каждой сразу все подарки,

Их на четыре части не деля.

Вам отдают свой блеск живой и яркий

Лучи Луны и красота Восхода,

Огонь и Влага, Воздух и Земля.

Любовь — огонь, пылающий без дыма, 733

Кровавая, хотя без крови, рана,

Слепая вера в истинность обмана,

Недуг незримый, но губящий зримо;

Любовь — глухая ненависть к любимой

И гнев на то, что есть, но нежеланно,

И жажда, всем владея невозбранно,

Всего себя отдать невозвратимо;

И добровольный плен, и служба той,

Кто губит нас, и всё-таки любима,

И всё-таки в душе царит одна.

Так можно ль сердцу дать единый строй,

Когда любовь сама неотвратимо

Вся из противоречий сплетена!

Ждет смерть меня; дано бессмертье строкам,

С печалью повествующим о том,

Сколь радостно я жил; чтоб им потом

Из рук не выпасть в Лету ненароком,

Я их оставлю здесь, и пусть уроком

Послужит людям этот скорбный том,

Пусть тычут указующим перстом

В него с негодованьем и упреком;

И если горе счастьем счел глупец,

Амуру и Фортуне веря слепо,

То на моем примере наконец

Он сможет убедиться, сколь нелепо

Им доверять: Амур — тиран и лжец,

Фортуна — вероломна и свирепа.

Зной истомил зверей, жесток и жгуч,

И только Лизу не искал прохлады —

Он брел на поиски своей наяды,

Чтоб усмирить любви палящий луч.

Был горек стон его и столь могуч,

Что каменные вздрогнули громады,

Но нимфу манят новые услады —

Сердца красавиц тверже горных круч.

Ответа нет. И, плача беспрестанно,

Несчастный надпись вырезал на буке,

Оставив нам завет в лесной глуши: