Анатолий Аврутин - Журнал «День и ночь» 2011–03 (83)

Я стоял как в воду опущенный. В горле пересохло. Моя мечта о цветущей планете разбилась вдребезги. И тут папа добил меня окончательно.

— Та девушка, — сказал он, — оставила на скамейке какую-то действительно хорошую книгу. А ты — старый утюг.

— Старый-то он старый, — вздохнула мама, — но худо-бедно работал. А теперь и такого нет. Между прочим, кто-то давно обещал мне новый купить.

— Будет тебе завтра новый утюг, — пообещал папа. Мама улыбнулась:

— Нет худа без добра! Тогда пошли ужинать, неглаженные вы мои!

— Пошли, — согласился папа. — Неглаженным быть лучше, чем голодным. Правда, Вадька?

Я кивнул. А что мне ещё оставалось делать?

После этого случая я ещё несколько раз приходил в парк, чтобы проверить, не вернулся ли наш утюг обратно. Или какой-то другой. Но на пустых скамейках никто ничего не оставлял.

Правда, на одной скамейке я увидел однажды симпатичную кошку. Но она почему-то не захотела, чтобы я её погладил. Тем более, передал потом другому.

Димка с отцом весь день самоотверженно трудились на бабушкиной даче. Первым делом объели малину, готовую вот-вот осыпаться. Потом взялись мастерить пугало, потому что какой это огород без пугала. Димка предложил сделать пугало не одноногое, как видел на картинках, а двуногое. Папа, рассудив, согласился. Для надёжной остойчивости лучше бы даже и три ноги, но три ноги — это в самый раз для марсианского пугала, марсианских птиц пугать, а здесь требуется человеческое чучело.

— Чучеловечело! — уточнил Димка.

Обули чучеловеческие ноги в драные сапожищи-бахилы; напялили на крестовину размахаистый бабушкин халат; голову сделали из пластикового пакета, набив его сухими сорняками. Поскольку пакет оказался с косметической рекламой, то новорождённому чучелу достались выразительные глаза девушки-фотомодели. Жалко, свободной шляпы на всей даче не нашлось, отец решил в следующий раз привезти достойный головной убор, а пока соорудить на голове причёску из травы. Конец — делу венец, папа и сын обошли новорождённого хороводом, спели «Хэппи звёзды каравай», да и перешли к другим заботам. Отец взялся изобретать крючок для уличного туалета, Димка — переселять полезных дождевых червяков из навозной кучи, где их много, в цветочную клумбу, где жилищного простора сколько угодно. А потом ещё надо было покататься на велике с соседским Серёгой. А потом… да мало ли забот на даче?

А чучело бодро помахивало на ветерке халатными рукавами и глядело на мир удивлёнными глазами фотомодели.

Вечером бабушка решилась съездить на ночь в город по важным делам. А что? «Мальчики» на даче освоились, ужин им есть, где туалет — знают, не пропадут. А что электричества пока нет, телевизора, так это одну ночь потерпеть даже интересно.

— Не волнуйся, бабушка! Не волнуйтесь, мама! Всё устережём, — заверили «мальчики» с поцелуями. — Нас теперь, вон, пугало охраняет.

Без электричества и вправду было интересно. Полчаса папа зажигал керосиновую лампу, а потом ещё дольше экспериментировал, какой длины должен торчать фитилёк, чтобы пламя не гасло, но и не коптило, чтобы светило не синим и не оранжевым, а жёлтым. Эх, не было под рукой компьютера, чтобы свести результаты в таблицу и вывести формулу — была бы не диссертация, но хоть статейка. А смелый Димка совершенно один ходил в деревянный туалет, и ветер чуть не сдул Димку в кусты, и деревья шумели всё сильнее, и туалет днём был совсем рядом, а на ночь упятился куда-то в дальний угол дачи. А на обратном пути на Димкино темечко упала с неба большая мокрая капля и потекла по лбу на нос. Это была первая капля, а за ней подоспела бесчисленная орда капель — и давай лупить по листьям растений, по жестяной крыше, по стеклянным окнам, по грядкам и по клумбам, на радость новосёлам червякам. Потом комары, устав уворачиваться от капель, потянулись в дом, в тепло и сухо, да так обнаглели, что приняли хозяев за бесплатный ужин. В назидание наглецам Димка с отцом запалили антикомариную спираль, вскоре её дым заглушил запах керосина, и стало можно спать. И папа заснул.