Анатолий Аврутин - Журнал «День и ночь» 2011–03 (83)

Использовали всё, на чём можно было плыть. Часть воинов разместилось на плоту и на лодках. В утреннем осеннем тумане отчалили от берега. Незамеченными преодолеть Волгу не удалось. Фашисты открыли ураганный огонь. Снаряды рвались слева и справа, спереди и сзади. Повсюду вздымались фонтаны воды. Порой вой снаряда завершался ударом в лодку или плот, и тогда слышались крики раненых и тонущих солдат, вода окрашивалась в красный цвет. И казалось, не будет конца этому грохоту, крикам, треску и стрельбе.

Вдруг под самый угол плота плюхнулся снаряд и раздался взрыв. Плот перевернулся, и молодые бойцы оказались в воде. От холода перехватывало дыхание, шинель намокла и тянула на дно. Прадедушка приложил все усилия, чтобы удержаться на воде. Но Волга широка и глубока. Держаться на воде становилось всё труднее.

Но всё-таки не погиб солдат! Когда его силы уже были на исходе, к нему подплыла лодка. Несколько рук ухватили за шинель и вытащили солдата из воды. Это было тринадцатое октября 1942 года. Противник лютовал. Фашисты ввели в бой дополнительные девять дивизий и начали штурм города. Хотя городом Сталинград назвать уже было трудно, город в виде руин и развалин.

В ходе боёв наш дедушка был тяжело ранен и отправлен в госпиталь на Урал. А потом была Великая Победа под Сталинградом. Несмотря на тяжелейшие условия, защитники Сталинграда выстояли. В конце ноября 1942 года после тщательной подготовки советские войска перешли в наступление и замкнули кольцо окружения вокруг вражеских войск. В окружении оказались 22 дивизии, где было около 330 000 человек во главе с фельдмаршалом Паулюсом, десятки тысяч единиц боевого оружия и техники.

Да, это наши деды и прадеды сражались за Родину. Это о них режиссёр Сергей Бондарчук снял свой знаменитый фильм «Они сражались за Родину». Это они остановили значительные силы немецких войск ценой своей жизни, это они нанесли удар по врагу, это они отвлекали фашистские войска от Кавказа, за которым притаилась дружественная фашистской Германии Турция, которая, в случае успеха Германии под Сталинградом, должна была вступить в войну.

200 дней битвы за Сталинград стали крупнейшим событием в ходе Второй Мировой войны, внёсшим огромный вклад в достижение победы над фашизмом. Сталинград — это больше, чем название, даже больше, чем память. Вот почему мы будем помнить каждого солдата, отдавшего свою здесь жизнь за Родину. Наша благодарность никогда не может быть выражена до конца. О величии мужества и подвигах защитников Сталинграда всегда будет напоминать мемориальный музейный ансамбль на Мамаевом кургане. «И пусть всегда в сердцах живёт глубочайшее уважение ко всем героическим защитников Сталинграда — к живым и павшим, вместе с твёрдой уверенностью, что их величайшие жертвы не были напрасны»., — сказал бригадный генерал армии США В. Вильсон.

Родина высоко оценила подвиг бесстрашных защитников Сталинграда. Мой прадедушка был награждён орденами и медалями «За боевые заслуги», «За оборону Сталинграда», «За Победу над Германией» и другими.

А жизнь продолжается. После выздоровления Александр Тимофеевич через полгода снова был отправлен на фронт, который по значимости был равен Сталинграду, — это Курская дуга. Сражение под Прохоровкой было последним для моего прадедушки. Тяжелораненый, он долго лечился по военным госпиталям. Вернулся домой в родную Ясную Поляну только в 1947 году, инвалидом 2-ой группы. Прожив ещё несколько лет, он умер. Но я буду всегда помнить его! Его мужество и храбрость. Я прадедушку никогда не забуду!

Осень на Украине выдалась мягкая и тёплая, явно не соответствовавшая суровому времени 1942 года. Весь правый берег Днепра был оккупирован германскими войсками, в том числе и город Ровно, в котором организовалась столица Рейхскомиссариата. На многих улицах стало пустынно: никто из уцелевших жителей не показывался, опасаясь фашистов, патрулировавших весь город.

Близ железной дороги, расположенной на окраине города, построили несколько бараков, тщательно охраняемых немцами. Оттуда слышны шорохи и постоянно перекликающиеся голоса. Здесь держали подростков, которых собирались отправлять куда-то с эшелоном. Их собирали не только из самого города, но и со всех окружных деревень и посёлков.

Никто из мирного населения не предполагал, для чего немцы ставили на учёт семьи, в которых были парни и девушки. Обернулось это тем, что самых крепких стали насильно забирать под конвой, но в каких целях всё это предпринималось — оставалось только догадываться.

В каждом из бараков содержали по пятьдесят, а то и более ребят. Девушек и парней держали отдельно. Сбежать оттуда было невозможно — вся ближайшая территория и сами бараки находились под надзором фашистов.

В одном из бараков, словно пропитанных затхлостью, стояла тишина, нарушаемая лишь изредка переговаривавшимися мальчишками. Кто-то забылся сном, скукожившись на грязной подстилке; кто-то маленьким ножиком, с трудом скрытым от конвойных, вырезал узоры на полусгнивших досках; кто-то просто сидел, зажавшись в угол и уставившись в одну точку. За дни, проведённые здесь, они обессилели, как физически, так и духовно.

Возле стены примостился долговязый парнишка лет пятнадцати. Нахмурившись, он постоянно прислушивался к тому, что происходило снаружи, иногда отгоняя от лица назойливых мух. Худой рукой он слегка толкнул своего соседа:

— Ванька, могти нас в Германию увезти? Второй парнишка, постарше и покрепче, не открывая глаз, ответил:

— Чего ты там, Митька, сказал?

— Я говорю, могти нас вон энти проклятые к себе в Германию отправят? А то по что ж мы им?

Паренёк, которого звали Ваней, вздохнул:

— А кто ж их знает, могти и в Германию, а могти и где-то неподалёку отсюда перевоспитывать собираются, чтобы мы потом против своих же шли.

Митя промолчал.

День ото дня прибывали новые эшелоны, в которые погружали пленных подростков, и скоро очередь должна была дойти до барака, где находились Митя с Ваней.

Митя ожидал уже всякого, был готов к тяжёлому труду на чужбине. Однако мальчишка истосковался душой по семье, некогда большой, а теперь состоящей только из трёх человек: матери, младшего брата Ромки, совсем ещё дитяти, и его самого. Отца и старших братьев убили бандеровцы ещё перед началом войны, а две сестры-двойняшки скончались от тяжёлой болезни. Вот и остались они одни. А теперь, когда Митю насильно забрали, как мать будет справляться одна? Семья-то их всегда была работящая да трудолюбивая, но уж быстро сократилась она. Вроде и не лихое дело — два рта прокормить, да разве одному управиться? К тому же и сердце у матери больное, слабое. Да и у кого оно бы слабым не стало, почти зараз пятерых потеряв? А теперь ещё приходится день ото дня жить в мучительном ожидании невесть чего, терпеть унижения от немцев. Многих дееспособных мужчин уж давно либо расстреляли, либо взяли в плен. Это пока фашисты мирное население особо не трогают, но кто ж знает, что там у них на уме? Вот и с Митюшкой, и с другими ребятами, что будет теперь — точно неизвестно.