Василе Александри - Александри В. Стихотворения. Эминеску М. Стихотворения. Кошбук Д. Стихотворения. Караджале И.-Л. Потерянное письмо. Рассказы. Славич И. Счастливая мельница

Любил ли ты?.. Ах, где он, тот сон неповторимый,
Где локоны льняные вокруг чела любимой?
Ты словно вновь родился, когда смотрел впервые
На эти плечи, руки, как будто восковые,
Когда тебя повергло в сладчайшее страданье
Ее очей небесных лучистое сиянье…
Но этот плод цветущий ты тронуть устрашился,
К устам невинным, юным припасть ты не решился,
Ушел ты — благородный, исполненный печали.
И вот, забавы ради, бездельники сорвали
Цветущий плод блаженства… Ступай теперь, несчастный,
Ступай и полюбуйся на лик ее прекрасный!
Во что он превратился? Что от него осталось?
В ее душе — жестокость, и на устах — усталость,
Давно поникли плечи, на них — позора бремя,
Чело пером суровым избороздило время,
Ни прежнего веселья, ни пламени былого
В очах ее померкших ты не увидишь снова,
В их пустоте холодной раздумья искры редки.
Любовь — лишь вожделенье для ветреной кокетки:
Короткие минуты утехи сладострастной,
А вслед им — отвращенье и дни тоски ужасной…
И все ж ты знал то чувство неутолимой жажды,
Которое к нам в сердце приходит лишь однажды;
Ты испытал ту радость, ты знал ту окрыленность,
Слов сокровенных святость и страстную влюбленность
В ее лицо, улыбку и в каждое движенье,
Когда в глазах любимой — вселенной отраженье,
Когда за свет их жизнью готов платить своею,
Когда весь мир — во мраке, коль ты не вместе с нею…
Но где оно, то счастье? Где верности порука?
Что, что у вас осталось? Убожество и скука!

«Ты останься здесь, останься,
Только я люблю тебя,
Тайные твои признанья
Буду слушать я, любя.

Словно добрый принц из сказки,
Одинок, задумчив, тих,
Ты невольно заглядишься
В зеркала озер моих.

Меж стволами в отдаленье
Ты услышишь, задремав,
Робкие шаги оленьи
В колыханье сочных трав.

Чарами завороженный,
Запоешь ты песнь свою
И ногою обнаженной
Тронешь чистую струю.

Лунным серебром озера
Заколышутся слегка, —
Годы станут — как мгновенья,
А мгновенья — как века».

Так шумел мне лес ветвями,
Но в ответ на зов лесной
Я лишь свистнул, усмехнулся,
Выйдя на простор степной.

Но сейчас, вернись я к лесу,
Не сольюсь душою с ним…
Где ты, детство, сказки леса —
Все, что было мне родным?

Снова в том же переулке
Светит бледная луна.
Только ты меня не встретишь
У раскрытого окна.

Под окном все те же вязы,
И под ними та же тень.
Только этим старым вязам
Не вернуть ушедший день.

Ты теперь совсем другая,
И глаза твои не те.
Только я, оставшись прежним,
Все блуждаю в темноте.

Помнишь, опустив ресницы,
Словно в смутном полусне,
Приходила тихо-тихо
В рощу темную ко мне.

И на грудь мою склонялась
И, смущенье поборов,
О любви мне говорила
Речи страстные без слов.

Сердце радостно стучало,
И кружилась голова.
Поцелуи заменяли
Нам ненужные слова.

Но не знал я, опьяненный,
То, что знает мир давно:
Обнимать ли тень иль верить
Женским клятвам — все равно.

В занавесках бьется ветер,
Меркнет бледная луна.
Только ты меня не встретишь
У раскрытого окна.

Любимая, лишь вспомню минувшие годины,
Я вижу в океане бесчисленные льдины.
Ни звездочки на небе, — в безмолвии туманном
Луна лишь одиноко плывет пятном шафранным.
Над тысячами глыбин, швыряемых волнами,
Парит уныло птица с усталыми крылами.
Другая же на запад несется, улетая
В простор, где исчезает подруг пернатых стая.
Оставшаяся птица страдальчески взирает,
Не жаль ей, безразлично — она ведь умирает,
Ее в тот миг о прошлом томит воспоминанье…
………………………………………………………
Все шире, необъятней меж нами расстоянье.
Я одинок всецело, — темнею, замерзая, —
А ты уже исчезла в сиянии без края…

Когда слита с вселенной была земная твердь,
Когда скрывались в тайне бессмертие и смерть
И на вчера и завтра не расчленялась вечность,
А в множестве едином царила бесконечность;
Когда еще не знали про землю, воздух, небо
И все вокруг казалось загадочно и немо,
Ты был один в то время, и я постичь пытаюсь:
Кто этот бог, пред кем я смиренно преклоняюсь?

Он появился раньше богов высокочтимых,
Наполнил силой искру из вод необозримых,
Дает богам он душу, приносит миру счастье,
Людское избавленье — в его высокой власти.
Воспряньте же сердцами! Умножьте песнопенья!
Он смерть жестокой смерти и жизни воскресенье!

Он дал мне взор, чтоб видеть красу небесной тверди,
Вдохнул мне в сердце радость добра и милосердья.
Его я поступь слышу, когда бушует ветер,
И в песнях его голос торжествен и светел.
Но об одном еще я не устаю молиться, —
Чтоб в вечное забвенье он дал мне погрузиться.
Тех, кто меня жалеет, пусть он предаст проклятью,
А тех, кто угнетает, наполнит благодатью,
Пускай его участье заслужит мой хулитель,
Пусть моего убийцы он будет охранитель,
И пусть среди потомков не смолкнет славословье
Тому, кто вырвет камень, что взял я в изголовье.

Пускай он даст в удел мне гоненья и угрозы,
Пока из глаз ослепших не вытекут все слезы;
И вот, когда я в каждом врага лишь видеть буду,
Когда былой свой облик навеки позабуду,
Когда от горя сердце в груди окаменеет,
Когда проклясть язык мой родную мать посмеет
И ненависть любовью покажется мне страстной, —
Тогда, быть может, смерти настанет миг прекрасный.

И если так умру я, отверженным, забытым,
Пусть труп мой недостойный оставят незарытым,
И тот, кто на съеденье собакам сердце бросит,
Венец твой драгоценный пускай с почетом носит,
А кто лицо у трупа побьет каменьев градом,
Тому даруй, владыка, бессмертие в награду.

Лишь так смогу тебе я за тщетный дар воздать,
Что счастье жить на свете ты захотел мне дать.
Не милостей прошу я, колени преклоняя, —
К проклятиям и гневу тебя я призываю,
Чтоб тихо растворилось в твоем мое дыханье
И я исчез навечно в бесследном угасанье.