Всеволод Князев - Стихи. Посмертное издание

Наливайте скорей, чтоб шипела,
Чтобы искрилась пена вина…
Ах, какое до гроба нам дело,
Когда жизнь, как бокалы, полна!
Близок бой… Призывает к знаменам
Ржанье конское, сабельный звон…
Все равно… Наливайте вино нам!
Прочь печальную песнь похорон…

Музе памятник, музе покой, –
Здесь могила ее всей тщеты…
Жизнь полна и без лиры тоской,
Но и с лирой в нет красоты.

Нет, не бесчастен тот, кто пошлою толпой
Освистан иль казнен, как гений иль поэт,
Иль тот, кого своей насмешкою слепой
С развязной смелостью осудит этот свет.
Нет, тот блажен!.. Стихом живым и сильным
Перчатку бросил он в лицо пустой толпе,
Вознесся дух его над насыпью могильной,
За гробом ожил стих в священной красоте…
Но жалок тот, кто хладными словами
Не может передать страданья иль мечты,
Кто позабыт парнасскими богами,
Кто обойден приветом красоты.

О, если ты прелестною рукою,
Когда умру, коснешься губ моих, –
Клянусь тебе твоею красотою,
Клянусь блаженством ласк твоих,
Что губы мертвые, холодные мои
Волшебной силою со страстью разомкнутся,
И вновь, как в прошлые, лазоревые дни,
К рукам твоим беззвучно прикоснутся…

Пускай разбиты все надежды и желанья,
Пускай любовь моя отвергнута тобой,
И нет в душе ни счастья, ни страданья, —
Я примирен с житейской пустотой.
Я не ропщу теперь… С склоненною главою,
Иду в бездействии я к гробовой доске,
Не мучим страстию, ни дерзкою мечтою,
В каком-то сумрачном спокойном полусне…
Смотрю с спокойствием на жизни я теченье…
Так смотрят зрители комедию глупца,
Сидят без ропота на долгом представленье,
А сами ждут блаженного конца…

Не плачь, дитя, над сорванною розой,
Не плачь, что брошена без жалости она,
Что не расти ей вновь с задумчивой мимозой,
Что не цвести пышней, когда вокруг весна…
Не плачь, дитя, – ведь смерть одно мгновенье,
В ней диссонанса нет с живой игрой лучей,
И в розе сорванной нет жажды упоенья…
Она уже мертва, – не плачь, дитя, над ней…

Но посмотри туда – на том кусте, где розы,
Ты видишь ли, с одной слетели лепестки…
Она живет, но жизнь – сплошная грусть и слезы,
Дни так бессмысленно и тягостно долги…
Она живет еще, и блеск весенний видит,
Она не сорвана, не плачешь ты над ней…
Но все вокруг она, в бессильи, ненавидит:
Сорви, сорви ее, без плача поскорей!

Когда с надеждою и тайными мечтами
Я прихожу к тебе с смущенною душой,
Ты слышишь ли тогда, что где-то там за нами
Звучит аккорд, бессмысленно-пустой?..

Когда я пью с тобой за будущее счастье,
Когда блаженством ты и страстию полна,
Ты слышишь ли тогда под чьей-то сильной властью
Вдали звучит фальшивая струна?..

Когда заплачешь ты, а плакать мне нет силы,
Когда бессмысленно глядим мы в даль с тобой,
Тогда ты слышишь ли, что там из тьмы могилы
Звучит аккорд с незримой красотой?..

Когда в былые дни с тобой, моя Далила.
Я говорил о светлых чувствах, о любви
То болтовня моя всегда тебя смешила.
Хоть мысли легкие так были далеки…
Но ты была ясна, разврата не скрывая,
Ты тем была уже прелестнее других
И тем одним уже была достойна рая,
Что не скрывала ты нерайских дел твоих…
И не забуду я твоей открытой ласки
С незримо-легкою, воздушной красотой.
Ни первый поцелуй, ни голубые глазки…
Я сердца памятью неразлучим с тобой…

Застыла ты — твой взор прекрасный
Томит безбрежной глубиной,
Томит мечтою тихо-страстной,
Томит мечтою неземной…
Лобзанья сорванного прелесть
Пленяет негою своей,
И слышен губ невнятный шелест,
И ропот дышащих страстей…
Волос роскошных покрывало
И плеч небесных красота
Мой взор застывший приковала
И сжала дерзкие уста…
И я стою обвороженный.
И мнится мне, что будто ты
Идешь ко мне, — а я влюбленный
Бросаю лавры и цветы…

Люби меня… За каждое мгновенье,
За каждый звук, волшебный звук речей,
Я дам тебе без счету наслажденья,
Одной тебе, одной красе твоей…

Люби меня… Чарующей весною,
Под трели птиц, под страсть любви моей,
Под запах роз с небесною росою,
Люби меня и будь навек моей…

Люби меня… Воздушною мечтою,
В сиянье светлого, ласкающего дня,
Упьемся мы безбрежной красотою,
Безбрежным счастием… Люби меня!..

В дни, когда миру под сводом сияющим
Хочется быть не под ним,
Хочется быть ему все проклинающим
Мелким проклятьем своим:
В дни наглой славы глупцам разрушаю­щим,
В дни, когда нет красоты,
Я к образам Твоим, храм освящающим,
Мирты кладу и цветы…
Пусть с благовонием, их освежающим
Мчатся мольбы к небесам,
Ты же внемли им, и словом прощающим,
Дай отпущенье грехам.

Я пришел к тебе в мечтах безумных,
Я лобзал тебя в моих мечтах,
О тебе всегда светло-лазурных,
Как лазурь всегда в твоих очах.

Я лобзал тебя, и ты не уходила,
Все по-прежнему была прекрасна ты,
Я лобзал, а солнце осветило –
Черный гроб и белые цветы…

Пусть вокруг нас холодная, зимняя ночь,
Беспросветность пусть всем овладела.-
Нам с тобою, весны опьяняющей дочь.
Нет до тьмы и до холода дела.

Твои глазки – вот звезды, вот летняя ночь.
Поцелуй твой — вот шелест весенний…
И уносится холод зимы этой прочь.
С каждым мигом наряд ее тленней…

Я влюблен, но не знаю, в тебя ли одну.
Иль во все, что дарит нам забвенье…
Гимн торжественный солнцу, любви и вину
Гимн всему, что дает наслажденье!..

Полна смирением и кротостью глубокой,
Она глядит безмолвно на меня.
И дышит святостью — безбрежной и далекой—
Лазурь безбрежного, нездешнего огня…
Вся грусть души незримо исчезает.
И дух возносится к предвечной высоте,
И все над мной и предо мной сияет
В пурпурно-розовой беззвучной красоте…
И счастливь я Ее небесным взглядом.
И светлой страстию, любовию томим.
Ревную я, что с Чистой Девой рядом
Не я, а юный Серафим…