Оскар Уайльд - Стихотворения. Портрет Дориана Грея. Тюремная исповедь; Стихотворения. Рассказы

…о вельможе, который вырастил в своем доме львенка… — Из трагедии Эсхила «Агамемнон», строки 717-728.

Детеныш льва (древнегреч.).

Весело глядящий на руки, ласковый по принуждению желудка (древнегреч.).

Нрав предков (древнегреч.).

Стр. 245. …уничтожает и вельможу, и его семью… — Ср. «Боги правы, нас за прегрешенья казня плодами нашего греха». Шекспир. Король Лир, д. V, сц. 3, пер. Б. Пастернака.

…твой воспитатель… — Кэмбл Доджсон.

Чистейшая душа (лат.).

Слезы по поводу разных обстоятельств (лат.).

Стр. 257. …я отослал ему страничку парадоксов… — В журнале «Хамелеон», который начали издавать студенты Оксфорда, Уайльд по старой памяти поместил вторую серию своих афоризмов, первая из которых под названием «На пользу юношеству» появилась в «Двухнедельном обозрении». Вот наиболее известные афоризмы из этой серии в переводе Корнея Чуковского:

«Те, кто видят различие между душой и телом, не имеют ни тела, ни души.

Воспитанные люди всегда противоречат другим. Мудрые — противоречат самим себе.

Только не платя по счетам, ты можешь лелеять мечту, что память о тебе не умрет в нашем торгашеском обществе.

Только неглубокий человек познает самого себя.

Время — потеря денег.

Только внешнее и поверхностное долго таится в душе. Самое глубокое скоро выходит наружу.

Только великому мастеру стиля удается быть неудобочитаемым.

Полюбить самого себя — вот начало романа, который продлится всю жизнь».

Вторая серия называлась «Ряд советов на пользу чересчур образованным». Некоторые афоризмы из этой серии:

«Образование вещь прекрасная, но следует помнить: тому, что стоит знать, нельзя научиться.

Весьма печально, что ныне так мало бесполезной информации.

Единственное, что еще связывает в Англии литературу и драматургию, это — афиши.

В прежние времена книги писали литераторы, а читала их — публика. Теперь пишет публика и никто не читает.

Прекрасное дает мало простора художнику. В нем нет несовершенства.

Единственное, что не замечает художник, это — очевидность. Единственное, что замечает публика, — очевидность. Здесь источник журнальной критики.

Искусство, только оно одно поистине серьезно. А художник, и только он один, никогда не бывает серьезен.

Дендизм — это утверждение абсолютной современности Красоты.

Впавшему в бедность остается утешать себя излишествами. Единственное утешение для богатого — это воздержание.

Никогда не слушай! Это признак невнимания к своим слушателям.

Преступные элементы находятся к нам в такой близости, что даже полиция способна увидеть их. Они так далеки от нас, что только поэт может их понять.

Тот, кого любят боги, с годами становится моложе».

С первым и единственным номером «Хамелеона» в руках Уайльда допрашивал на суде Эдвард Карсон, его бывший соученик по Дублинскому колледжу. Узнав, что противником его будет Карсон, Уайльд заметил: «Что ж, он станет меня допрашивать с пристрастием прежнего друга». На суде между Уайльдом и Карсоном развернулся спор об этике в искусстве. В ответ на требование Карсона признать то или иное произведение безнравственным, Уайльд отвечал: «Это хуже, чем безнравственность, это плохо написано».

…Любовь, что не смеет по имени себя назвать… — из сонета Альфреда Дугласа «Две любви».

Стр. 258. …и меня объявляют банкротом… — После того как маркиз Квинсбери был оправдан, а Уайльд арестован, все его имущество было распродано с молотка в уплату долгов, а также судебных издержек, счет за которые ему предъявил Квинсбери.

Стр. 262. …твой отец впервые стал нападать на меня… — В ответ на пространное письмо маркиза Квинсбери с различного рода упреками и обвинениями Дуглас телеграфировал ему: «Какой ты смешной человечек», чем окончательно вывел маркиза из себя.

Стр. 263. Он достает обманным путем билет на премьеру моей пьесы… — На премьеру комедии «Как важно быть серьезным» Квинсбери пришел с «букетом» из репы и моркови, но его не пустили в театр.

Стр. 266. …мои бёрн-джонсовские рисунки… — Эдвард Бёрн-Джонс (1833-1898) — выдающийся английский художник, живописец, график, декоратор. Джеймс Уистлер (1834-1903) — выдающийся американский художник, живописец и гравер, а также острослов-парадоксалист, друг и соперник Уайльда, оказал на него своими суждениями воздействие настолько заметное, что в шутку и всерьез обвинял его в плагиате. Картину французского художника Монтичелли (1824-1886), принадлежавшую Уайльду и выставленную на аукционе, купил один из друзей Уайльда, также художник, и продал ее затем ради того, чтобы добыть Уайльду некоторые средства. Саймон Соломон — художник-живописец.

Стр. 267. С Гюго, Верленом и Малларме Уайльд познакомился во время своей первой поездки в Париж в 1883 г., с Уолтом Уитменом — во время американского лекционного турне в 1882 г. Он пришел к нему со словами: «Я знаю ваши стихи с колыбели». Уильям Моррис (1834-1896) — поэт, публицист, художник, по убеждениям социалист, оказавший разностороннее воздействие на Уайльда, и выдающийся поэт-лирик Алджернон Чарльз Суинберн (1837-1909) бывали гостями в доме Уайльда, а также сотрудничали в его журнале «Дамский мир».

Стр. 268. …удален несчастный запутавшийся Аткинс… — Аткинс — маркер, проходимец, с которым имел неосторожность познакомиться Уайльд. На суде выступал свидетелем, но показания его были столь лживы, что даже судья, не расположенный к Уайльду, не счел возможным ими воспользоваться.

Стр. 269. …Короля сквозь щель в броне… — из библейской Книги Царств, гл. XXII, стих 34.

…меня разлучат с Сирилом… — После ареста и заключения Уайльд уже больше не видел своих детей. Старший сын, Сирил (1885-1915), погиб на фронте в первую мировую войну. Младший, Вивиан (р. 1886), в своих воспоминаниях, опубликованных к столетию Уайльда в 1954 г., рассказывает, что отец всегда держал себя по отношению к ним «старшим товарищем», играл с ними, изображая «и слона, и гусеницу, и паровоз», дарил им книги Стивенсона, Жюля Верна и Киплинга. Жена Уайльда Констанция сохраняла совершенно исключительную преданность ему. После ареста она имела возможность увидеться с ним только один раз, уже в тюрьме, когда ей пришлось сообщить Уайльду о кончине его матери. Сама она умерла вскоре после выхода Уайльда из заключения, в 1898 г., в Италии. Уайльд был на ее могиле. Детей воспитывал брат жены, который дал несовершеннолетнему Вивиану фамилию Голланд.