Вячеслав Лебедев - Звездный крен: Стихи 1926-1928.

Днем в веселой гавани Сан-Пьетро,
(Где, однако, больше значил черт),
Корабли, кренясь от волн и ветра,
Проплывали в сизый жаркий порт.
А ночами, легкими как пена,
Оборвав земные якоря,
В лунные прохладные моря
Отплывал корабль со звездным креном…

Свистят ветра над зеленью морей,
Взвивая дым у хижины прибрежной,
В остывший день, такой цветной и нежный,
Пронзительных, холодных январей,
Когда скрипят у старых суден кости
И рвутся ставни крыльями с домов
В пустом порту, принявшем моряков,
В передвесеннем длительном норд-осте…

…И, согревая руки у огня,
Пьет в кабачке золотоглазый янки
Зеленый ром и щедро дарит франки,
Честь корабля и нации храня.
И, хохоча, свои морские шутки
По десять раз всем повторяет вслух
И на окошке давит пальцем мух,
Минутной грустью провожая сутки.

А толстый кот, ленивый сын судьбы,
Лиловый глаз мечтательно сощурив,
Поет о снах и презирает бури
В тепле лежанки у печной трубы…
…Стихают дни. И в будке полосатой
Стоит солдат и смотрит, как вдали
От пристани уходят корабли
В оранжевые, мерзлые закаты…

Из тихих гаваней, где предрассветной смесью
В морскую горечь падает роса, –
Из тихих гаваней – который год и месяц
Соленым ветром крепнут паруса.

Каким Колумбом радостных Америк
Еще блуждать в неведомых морях,
К какой мечте, на небывалый берег
Пристав, отдать в заливах якоря…

Каких надежд летучие голландцы
На рифах скал свой разобьют мираж,
Какой тревогой вызовет на шканцы
Пищалка боцмана угрюмый экипаж…

…И будет ли – о подвиг бесноватых! –
В раскачке волн, под скрипы корабля,
В последний час последнего заката
С верхушек мачт последний крик: «Земля!..»

По маякам, по звездам, по чутью…
В ночных морях невероятных странствий
Рукой обветренной тяжелую ладью
Веди вперед в бушующем пространстве
Тяжелых волн, сквозь острый ветра вой,
Вперед, вперед, туда, за океаны,
К тем берегам, где скалы и прибой,
Где ладанка, надетая тобой,
Спасет от бед и разведет туманы…

…И, трубку выбивая о каблук,
Потом ты вспомнишь за стаканом рома
О том, что жизнь была тебе знакома
Не только по мозолям крепких рук.
Но о былом не будешь сожалеть
И жизнь не упрекнешь в непостоянстве,
Когда споет тоскующая медь
Сигнал твоих, уже нездешних странствий,
Со всем земным торжественных разлук…

Рвал ветер свитки облаков,
Дымился по пустым дорогам
И заметал Твоих следов
Неясный оттиск за порогом.

И были медленные дни…
И были медленные ночи…
Что могут изменить они?
– И только жизнь была короче.

Я оценил Твой дар скупой,
Руки взыскательной и строгой –
Волчец и терн в пыли земной
Ты положил мне у порога.

И дымный хлеб, как ком земли,
Угрюмой горечью политый,
Чтоб эти годы не могли,
Чтобы не смели быть забыты!..

Оставшись жить, оставшись ждать,
Несу тебя, моя чужбина.
И вот года считает мать,
Когда опять увидит сына.

И я вернусь с чужих дорог,
Такой смирившийся и жалкий.
И робко стукну о порог
Концом своей дорожной палки.

…И будет вечер тих тогда
Под крик стрижей над колокольней.
И будет сердцу больно-больно
За эти шумные года…

И будет вновь по-детски верить,
Подняв тысячелетий гнет.
И ветром Библия дохнет
От раскрывающейся двери.

О, как узнаю средь морщин
Твои черты, что, помню, были?..
– Ты крикнешь жалостное: «Сын!..»
И я – растерянное: «Ты ли?..»

Повторят, и не раз еще, года
И этот день, и этот вечер синий
На берегу пустынного пруда,
Где кружит ветер легкий пух гусиный.

Еще не раз стремительной весне
Дожди отслужат светлые молебны;
Еще не раз подымет колос хлебный
Любовь земли в налившемся зерне.

– Но, жизнь давно читая между строк,
Короткие, ничтожные тревоги,
Уже не жду, куда, на чей порог
Ведут меня вечерние дороги.

…Звезда полей прозрачна и светла.
Мне было нужно счастье не такое…
Моя душа просила лишь покоя,
Но на земле покоя не нашла…

Острый месяц – серебряная подкова,
Поднятая Иисусом на дороге,
Гвоздиками звезд прибита снова
На синем небесном пороге.

Деревья, встопорщив ветки,
Смотрят, как сквозь прищуренные ресницы,
На весенние Богородичны пометки –
Кому цвести и плодиться.

А по двору веселые гуси –
Облака пушистые бродят…
Это у Тебя, Иисусе,
Васильки на криничной колоде.

…Жалобная ночная птица
В полу потихоньку тренькает.
– Ах, на крыльцо Твое синее примоститься,
Хотя б на последней ступеньке…

Вот так – поля и белый дом…
Бледнеет день в лазури ясной,
И месяц маленький и красный
Опять родился над прудом.
Всё так же в Туле или в Праге
Идут дожди, шумят леса,
И молодые голоса
Поют по вечерам в овраге.
И та же жизнь – любви и встреч
Неизреченная осанна…
Как может сердце уберечь
Всё то, что помнит так туманно?..

– Быть может, северные дни
Еще сиреневей и тише.
И сердцу, может быть, сродни
Ветряк, соломенные крыши,
Поля, дороги, скрип телег,
Божница на мосту покатом,
И голубой, вечерний снег
Под нежным розовым закатом.
Но что же сделать я могу?..
Как с неизбежностью поспорю…

– Так отъезжающие в море
Грустят о днях на берегу.
И кажется каюта душной…
Ну что ж… Дорога – далека.
И сердце учится послушно
Словам чужого языка…

Жизнь моя, дикая волчица,
Выкармливающая Ромула и Рэма,
Смотри, как легко мне молчится
В эту весеннюю поэму.

Я чувствую темную глину
Утлого моего сосуда,
Куда Великий Горшечник кинул
Маленькое, незаметное чудо.

Горчичное зерно, щепотку
Крутой и колющей соли
Для этой жизни короткой,
Для этой короткой были.