Габриэла Мистраль - Избранные стихи

Не верит, что в мире есть

зло и рутина.

И как ей понять их

в цветенье жасмина?

И как ей понять их,

когда без заботы

искрятся на солнце,

звенят водометы?

На землю больную,

на щели без дерна

кладет она роды,

кладет она зерна.

Потом кружевами,

зеленой резьбою

печальные камни

надгробий покроет...

О, сделай, Весна,

чтоб и мы без усилий

летели по жизни

и розы дарили.

То розы восторга,

прощенья, любви,

самоотреченья -

как розы твои.

Перевод О.Савича

88. Гимн дереву

Брат дерево, когтями бурыми

впился ты в землю, в сон природный,

а лоб, пренебрегая бурями,

в упрямой жажде неба поднял.

Учи меня чтить всеми силами

ил и песок -- мою природу,

но чтоб при этом не забыла я

про синий край, откуда родом.

Ты посылаешь проезжающим

издалека предупрежденье

широкой тенью освежающей

и кроной -- знаком возрожденья.

Так о моем существовании

в пустыне, на море, на суше

пусть говорит мое влияние

на человеческие души.

Одень меня листвой большою,

какою -- скажут без труда

те, кто в лесу людском и с бою

не взяли ветки для гнезда.

Любых широт свободный житель,

свершаешь вечно тот же труд,

как слабых сильный покровитель

и обездоленных приют.

Душа моя, под каждым ветром

сквозь детство, старость, радость, боль

будь на любовь такой же щедрой,

и нужной, и простой, как соль.

Ты -- созидатель без конца:

ты -- слив и яблок набуханье,

ты -- лес строителя-творца,

ты -- ветерка благоуханье,

листва -- защитница певца,

свирели нежное дыханье;

ты -- прирученная камедь,

смолы чудесное теченье,

костер и крыша, пух и медь

и мелодическое пенье.

О, дай мне силу плодотворную,

чтоб раздавать свое богатство,

чтоб мысль и сердце непокорные

вместили мир, вступив с ним в братство;

чтоб не были мне утомительны

работа, труд, концы, начала,

чтоб никакая расточительность

меня вовек не истощала.

В тебе я слышу лишь украдкой

сердцебиенье бытии,

смотри, как в светской лихорадке

остаток сил теряю я.

Дай мне покой, и равновесье,

и мужественный идеал,

что в мрамор эллинский и в песню

дыханье божества вдыхал.

Нет о тебе вернее слова:

ты женской силы торжество,

любая ветвь качать готова

в гнезде живое существо.

Перевод О.Савича

89. Рождественская песенка

Ночь стояла сиро,

путь далеко вился,

посредине мира

мальчик народился.

Где, в каком жилище?

За каким порогом?

Мы его отыщем

по любым дорогам.

Вдруг его забыли

в скошеной пшенице?

На охапке лилий

вдруг ему не спится?

Нет, не в чистом поле,

А любимый всеми,

он уснул, счастливый,

в дальнем Вифлееме.

Мать его Мария

нынче разрешает

пусть любой захожий

первенца качает.

К мальчику Лусия

наклонилась низко,

рядом с ней Хуана

и Святой Франциско.

Мы пойдем долиной,

поспешим верхами,

этой ночью длинной

станет пастухами.

Выйдем за звездою,

нас, идущих, много:

от людей живою

кажется дорога.

Царствие господне

со звездою новой!

Все уснем сегодня

на груди Христовой.

Перевод Н.Ванханен

Из книги "Рубка леса"

На смерть матери

90. Ноктюрн поражения

Я истинным Твоим не стала Павлом:

он так уверовал, что -- не утратить веры:

она и свет и огнь, своим накалом

пронзает с головы до пят. Судьба

апостола мне сердце потрясает,

но я ее не стою, я -- слаба:

я жар в своих руках несла недолго -

покуда пламя не лизнуло кожу,

я вспыхнуть не сумела, словно смолка,

чтобы разжечь молитвой всю сосну,

и ветер не пришел мне на подмогу -

погибну прежде, чем навек усну.

От милосердья моего, что розы

не больше, видишь Сам, дышу надсадно.

Мне ближнего прощать -- десятидневный

тяжелый труд с утра и до темна.

Культя моей души -- моя надежда,

как ни верчу -- не движется она.

Не стала я Твоим Святым Франциском:

согбенный, как зари весенней гребень,

он крепко связывает землю с небом -

и пыль земли до горней высоты

сама ступеньками по заревым ступеням

взбирается -- там слушать любишь Ты

и голос горлицы и зов оленя.

Земля, чьи существа неисчислимы,

с меня счищала грязь, как с кобры кожу.

Земля, подобно матери родимой,

меня качала на своей груди,

разбухшей от пылающего млека

и от всего, что будет впереди.

Я и Виккентием Твоим не стала,

не исповедывала узников галеры,

несчастной паствы той не целовала.

Виккентия люблю всем существом,

сильней души своей -- он мне примером

был и опорой на пути моем.

Но не способна я без содроганья

касаться ран. Брезгливо отвожу

я очи собственного состраданья

от Лазаря, когда он -- смрадный прах.

Все язвы бинтовала я наощупь, -

коль видишь язвы, нет любви в руках.

До святости не доросла я духом,

чтоб столько зла выслушивать впотьмах

безгрешным ухом Авеля спокойно.

Нет, не сумела жизнь прожить бесстрашно,

чтоб сердце было так бесперебойно,

как солнце на божественных горах.

Я вышла из истерзанного тела

Израиля, из рода Маккавеев.

Я в медовуху превращать умела

пчелиный мед. Умела я, мой Бог,

так петь, так прошивать вершины криком,

чтоб голосом Твоих коснуться ног.

Поверженная, возношу я вопли,

хоть совестно молить Тебя, чтоб Ты

склонился ликом к гибнущему полю

и к наготе моей столь откровенной

прижал бы всепрощающе персты.

Ты, разбивавший камень надмогильный,

Как скорлупу, о, сжалься надо мною!

Я не воскресну никогда с Тобою,

а буду гнить, мой смешан будет прах

с лишайником и горечавкой пыльной,

со всем, сгоревшим в желчи и в солях,

со всем, в чем нет Христа, что не омылось

Его благовестительным законом.

Я потерпела пораженье: милость

мне не дана под небом посрамленным

и в том мое виновно пораженье.

Распятый, но живой, Он в униженье

ведь с ног до головы Он попран мной

во всем мое виновно пораженье!

Рога у благородного оленя

от моего облезли пораженья.

Перевод И.Лиснянской

91. Снятие с креста. Ноктюрн

В горах за городом -- "Христос распятый".

Я к статуе пришла с мольбой о теле

Моем больном, перевожу глаза

С Тебя, страдальца, за себя, больную,

Стыжусь: моя-то кровь лишь струйка в речке,

Твоя восходит влагой пред плотиной.

Есть у меня опора в этом мире,

А Ты висишь без четырех гвоздей.

Чтоб кровь твою собрать, к тебе пришла я,

Своей груди иссохшей я коснусь

Руками, чтобы право обрести

Обнять твои израненные ноги,

Сочащиеся каплями святыми.

Все горести свои теперь забыла:

Усталость, долгий, трудный путь, недуги,