Андрей Алякин - Насквозь

Насквозь — через лед и бетон, поперек всем протестам,
Однажды забыть свою память в холодном углу,
Туда, где давно приготовили теплое место,
Туда, где никто и не видел холодную мглу.

Насквозь — от себя и к себе, в город детских мечтаний,
Однажды без лишних звонков утопить все ключи,
Где честно оценят плоды ненапрасных страданий,
Где даже не знают, что плахам нужны палачи.

Насквозь — словно выход и вход — лишь единая точка,
Однажды луч света откроет дорогу в Эдем,
Где будет написана самая главная строчка,
Где есть аксиомы и нет вообще теорем.

Насквозь, навсегда, насовсем — разве это не повод?!

Пробегу по воде, пройду ли по берегу,
Где мокро, где сухо — понятное и не очень внятное,
Отчего земля покрыта родимыми пятнами,
Смогу ли я стать больше, чем мне предписано?
Когда я уйду, ты не станешь расстилать скатерти,
И водка в графине не даст тебе утешения,
Любовь — не всегда прощание, но всегда прощение,
Оставляю грусть и надежды найти в будущем,
Прилавки грез залепили большими процентами,
Вероятно, сезон скидок — результат кризиса,
Мне уже за сорок, чуть-чуть — и пойду к пятидесяти,
Ты не так молода, как тебя утешают поклонники,
Догорает свеча, забытая на подоконнике,
Розы сникнут к утру, до обеда съедят все устрицы,
Ведь картина мира — часть речи Иосифа Бродского.

Странно, что Пушкин имеет отношение к Африке.
Впрочем, все мы в душе грезим солнцем, теплом, пирамидами…
Арина Родионовна, мне бы послушать сказку в вашем исполнении,
Может быть, я сумел бы написать ее лучше, понятней, лиричнее.

Он любил Петербург, Петербург не любил его всякого,
Результат — все умрем, но не все мы умрем одинаково,
Лучше — с пулей во лбу. В пах — больнее и странно до странности,
Власть не очень любит убитых за их постоянности.

Что в итоге? Предки поэта нашлись только в Африке.

Я раскачан собой,
Я веду этот бой,
Понимая — победы в нем нет,
Видно, это — судьба,
Боль, и с болью борьба,
И предательство в тридцать монет.

Кто со мной без меня?
Дыма нет без огня,
Город спит, погасив все огни,
Я смотрю в календарь,
Я не чувствую хмарь,
Впереди только светлые дни.

А у меня недобрый взгляд,
Могу нагнать на волка страха,
В словах моих смертельный яд,
Особенно в «идите на хуй».

Я — очень сложный человек
Для всех, кто искренен нечасто,
Уж если короток мой век,
Нет времени на педерастов.

Одиночную камеру — за нежелание идти против совести,
Все свои романы, драмы, комедии, трагедии и, как ни странно, повести
Я писал и пишу, не придумывая заранее сюжеты.
Это не значит, что я бессознательно грешу, просто время определило меня в поэты.

Праздник жизни — всегда и везде, где невозможны компромиссы,
К сожалению, каждая новая звезда, сгорая, стремится в актрисы,
Поезд уходит за горизонт, вагон остается на месте,
Меня невозможно брать на понт, я также не принимаю лести.

Хотя, если честно, приятно чувствовать рифму, нужную фразу нашедши,
Жаль что это мне одному понятно, а вам хочется считать меня сумасшедшим,
Не самая плохая судьба — по строчке к последней точке,
Жизнь против совести — это борьба, за которую не предусмотрено одиночки.

Растекаясь буквами слов по белому снегу листа,
Находя важные ответы на, казалось бы, неважные вопросы,
Задумываюсь, а так ли правильно я действую или бездействую,
Понимаю или не понимаю всю серьезность сложившейся ситуации?
Боже, еси на небеси, дай мне силы днесь и избавь от лукавого,
Да святится имя Твое. И если будет на то воля Твоя,
Не допусти мне возможности не умереть за Тебя.

Все думают, что я — самодур, не понимая, что грусть от непонимания,
Я хочу тишины, я устал быть объектом пристального внимания:
ФСБ, ГСУ, полицейских, дэпээсников и наркоконтроля,
Слушающих мои телефоны, предписывающих мне не мои роли.

И чем дальше, тем больше различного рода цинизма,
Я устаю от заботливых дам и от их душевного онанизма,
Кто-то считает меня гением, но никто не пытается меня понять,
Задушить в объятьях проще, чем хотя бы просто обнять.

Я не ищу понимания, не прошу ни монет, ни купюр,
Потому что грусть от непонимания, потому что я, видимо, самодур.

Говоря слово «люблю»,
Помни о том, что миллион не разменивается по рублю,
Что, как бы ни болела потом голова,
Останутся не эмоции, останутся слова.

Помни, что предательство — всегда предательство,
Какими бы смягчающими ни были обстоятельства,
Средства достижения не все возможны,
Истина никогда не бывает сложной.

Помни о том, что молчание — не всегда золото,
Чашку тяжело склеить, если она расколота,
Судить будет совесть, а не срам и стыд,
Душа всегда плачет только навзрыд.

Помни, что поэты — посланники Бога,
Их встречаешь нечасто, их не может быть много,
Тяжелы в быту, но легки на поминках,
Не сразу сложилась в мозгу картинка?

Помни, разменивая миллион по рублю,
Ты обесцениваешь слово «люблю».

Излишняя мнительность, нервы ни к черту… Черти
Рядом, вокруг, никуда не уйти от погони,
Ладно бы там, и потом, после выпавшей смерти,
Нет же — повсюду тоска безутешная стонет.

Я принимаю на грудь литр шотландского виски,
Радость приходит для исполнения долга,
Черти со мной заодно… Наплевав на все риски,
Пьяный, танцую, зная, что пляски недолго.

Мнительность — нервные всплески в моем же сознании.

Мирно. Спокойно. Надолго ли?
Все части речи собраны,
Странные пазлы. Чистое.
Радость царит неподдельная,
Балует нежность постельная,
Вихри враждебные по ветру,
Каждому колосу — светлое,
Выйду на улицу с песнею,
Нету дурного характера,
Драк за себя и за лучшее,
Нет больше вечного поиска
Происка в каждой извилине,
Время простит одиночество
Там, где другие по отчеству,
Эй, расстилайте все скатерти,
Ставьте на стол угощения —
Это мое возвращение.