Алексей Цветков - Имена любви

я жил с этим выбором в ссоре
когда приходили за мной
жена облеченная в солнце
и муж осененный луной

на плюшевой зелени склона
лежал несгораемый свет
и было понятно без слова
сейчас или выбора нет

однажды в истории только
где я и вокруг ни души
они постояли недолго
и вместе со светом ушли

как будто почтовая марка
письмо за пределы тюрьмы
жена облеченная ярко
и муж осененный в тени

в висках этой памяти тесно
ей понизу путь но поверх
дымит опустевшее место
где свет нестерпимый померк

с нечеловеческим к вину влеченьем
навстречу бомж и старенький простыл
в люминесцентном конусе вечернем
он пешеходом кажется простым
а может быть он летчик по природе
и нестерова б нам вертел вверху
или пускай бы службу нес в пехоте
когда б увы не страсть его к вину
теперь простыл и дальше жить не может
в картонный гробик грипп его уложит
взойдет цветами к солнцу до весны
где так солдаты к девушкам нежны

дрянь пунктуация конечной точки
рубль дореформенный предел цены
понаведут красавиц вить веночки
а мы и есть те самые цветы
удобней вниз а вверх летать нелепо
пусть летчик кто-нибудь допустим я
рывком рычаг и нестерова в небо
но все-таки быстрей всего земля
раз правды не добился и спиноза
спущусь в подвал и выпью там спиртного

чем насморк смертный чем любовь к вину
жалея граждан за печальный вид их
я лучше голосую за войну
где есть хотя бы шанс у неубитых
вернуться в тыл и ездить на метро
на родине а мы уже никто

вот смотри затянули в трепете черных лент
в плеске скользких монист из цветного лома
на текущий счет перечислить количество лет
сколько не были дома сколько не было дома
если слепо теребить у воротника
из-под пуговиц на груди разойдется кожа
там на влажный жар неожиданно ляжет рука
на утиную алую лапку теперь похожа
краем скатерти утереть рукавом прикрыть
урезонить похоть умерить прыть
кто лежать ослаб завернуть и прочь из прохода
сочиняем петицию корифею хора

исполати деспота сидим и свет не бел
по числу поголовья уже целиком китайцы
сколько вышли на улицу столько и дом сгорел
вместе с календарем почему и танцы
или главный случай нарочно вслух расскажу
в черных перьях голос несоразмерен звуку
вместо кашля внутрь догорим анашу
в металлической флейте слюной разводя разлуку
в дрожь рука у горла чур гортань не моя
но у кожи свернуты не сошлись края
быстро подпись в трубочку под лифчик девке
сердце бац в горчицу и стучит на тарелке

будь ты блок трубой поглазей на лязг монист
все быстрей бедро все неистовей баянист
тюк да тюк по кнопкам но тайно на водку падок
то и дело руку с басовой консоли вниз
и ему является мать-патронесса крыс
их гусиных лапок раковых шеек и маток

пусть надолго такие скачут какие они
от кого внутри нам красно влажно и жарко
а потом кембрийские рыбы тупые пни
доживем где нас никому не жалко
где в прихожей дрожит антрацит как сон
можно кожу на гвоздик полный комбинезон

от жидов журавлей соловьев от слоних
даже с помощью памятных мет и записок
больше в сумерках не различаю своих
каждый встречный чужой независимо близок

почему чем короче дорога вперед
тем любимей любой уголок и пригорок
потому что навстречу кто слаб и умрет
но покуда живой одинаково дорог

эти уши и шкуры не шьют на заказ
и собаки с опаской к соседскому лаю
если ненависть тоже была про запас
то в пути порастряс и жалеть не желаю

от турецкого юга до шведской невы
где веками с собой репетируем войны
испокон мы неласковы к тем кто не мы
благо сами собой так спасибо довольны

я из беглых присяжных кто к бесам судью
снарядил и не дворня ревнивому богу
этих всех кого сослепу скопом люблю
все равно разлюбить не успею к отбою

до сих пор над погостами каждой страны
наши сумерки врозь но луны прибывает
где лежат одинаковой жизни слои
доброй ночи свои а чужих не бывает

знаешь давай убежим в макао в рио
эта нужда и служба такая проза
будем я бык а ты белоснежка ио
или наоборот я вред ты польза
или вообще не будем никто на свете
из пустоты не выпятить сочетаний
телу навязло висеть бельем на скелете
фикция слова не больше чем прочерк тайный
ты например пространство я время что ли
все что останется если сомкнутся шторы

знаешь давай никогда друг друга не встретим
от исполненья желаний в мускулах вялость
кто остается может и жил за этим
чтобы гадать по кому всегда тосковалось
в рио в макао выбраться порознь разве
в жизни животных уйма живых картинок
дачный участок можно вскопать на клязьме
с силами зла за судьбу вступить в поединок
раз ты заглазно веришь в меня хромого
мне все равно что ты может быть корова

поздно сгустившимся норовить не рождаться
раз не спросили кто в ноздри вдевали кольца
тысячам вовсе участи не дождаться
от громовержца с огнивом молотобойца
если меня на земле никогда не станет
новый возникнет в сызрани или ницце
или кто книгу значений за нас листает
с воплем ослепнет на самой пустой странице
точен двоичный код орел или решка
да или нет никогда не грусти белоснежка

что-то жить с утра неповадно телу
в пустоте стекла
если взять стакан и хуяк об стену
устоит стена

как у нас припас алый труп на рее
винегрет к столу
может вслед придут кто меня добрее
и сожгут страну

а пока над ней перезвон бокалов
морды в оливье
с днем варенья свет пистолет макаров
в золотом кремле

но за гробом зебры до звезд саванна
словно в детском сне
только слов во рту до свиданья анна
и другие все

наливаются листья последним зеленым огнем
словно спазмы земли серебрятся овраги кромешно
в стекла к вечеру бражник и смертная метка на нем
так кончается лето и больше не надо конечно