Юрий Терапиано - «Тревожимые внутренним огнем…»: Избранные стихотворения разных лет

Всюду цветенье и счастье простое,
Город в сиянье, в движенье, в тепле.
Как я свободен и молод весною,
Как хорошо мне на этой земле.

Несётся в пустоте Земля,
Кружась, в пространстве звёзды мчатся, —
Как восхитительно качаться
Цветку на высоте стебля!

Подобный огненному чуду,
Горит над Альпами восход.
Пастух, пришедший с гор оттуда,
Над светлым озером поёт.

Счастливое существованье,
Рай, данный нам, рай милый наш!
Певец, о нём воспоминанья
Ты всё равно не передашь.

Но этот голос на восходе —
Всё звонче, всё прозрачней он.
Какая тишина в природе,
Как озарился небосклон!

Нет старости. И смерти нет. Есть воля.
И жизнь одна, её нельзя понять.
Горит огонь среди ночного поля,
Нисходит к морю с неба благодать.

На винограднике тепло зимою,
Земля возделанная ждёт весны,
И материнской нежной теплотою
До дна корней кусты напоены.

А волны средиземные на отдых
Ушли на дно, нырнули в глубину,
И в облаках холодный, острый воздух
Подобен драгоценному вину.

Нет, это только летний вечер.
А в небе горестно-пустом
Печаль — как белоснежный глетчер,
Как летом опустевший дом.

Там, между видимым и тайным,
На самой грани двух миров
Виденьем царственно-случайным
Сияет пена облаков.

Что, если только заблужденье
И чувств земных самообман
Все эти краски и цветенье,
Любовь, измена, и туман?

Сквозь оттопыренные уши —
Лесть, самолюбие и ложь —
Просвечивают наши души
(От этих слов бросает в дрожь).

С высокомерным отвращеньем,
С холодным сердцем, навсегда,
Как не расстаться с вашим мненьем,
Литературная среда!

Душа моя! Твой образ тленный
Здесь, столько лет, в земном плену,
И боль и счастье всей вселенной
В тебя вмещаются одну.

Сейчас, встревожена луною,
На миг опомнившись от сна,
Союзу с тяжестью земною
Ты, радуясь, удивлена

Руки послушному движенью,
Ночной июльской тишине,
Дыханью, запахам, цветенью,
Деревьям, звездам и луне…

Тоска ученого доклада
Тебя ли в цепи заковать,
Всю ночь в кругу земного ада
Тебя ли пленницей держать?

Тебе ли тосковать и биться,
Как в западне, средь узких стен,
Тебе, которой отблеск снится
Преображений, перемен,

Грядущей верности и чуда
Земли, которая свята? К тебе, неведомо откуда,
Нисходит в сердце чистота…

— Зачем нам этот вздор старинный
На старомодном языке? —
Мечты о стае лебединой,
О заводях, о тростнике…

— Не отвлечения пустые —
Лишь плоть, лишь тело — это ты;
Лучи тяжелые, густые,
И свет и ветер с высоты —

Вот жизнь — откуда жизнь другая? —
Дыши и пой, люби, живи,
Пока до сердца достигает
Еще волнение любви.

Метафизические тени,
Душ высших выспренный разряд —
От их собраний и прозрений
В алмазах небеса горят…

— В алмазных искрах распадался
России образ роковой,
В снегу сияющем метался,
Столетний ветер над Невой.

Величье темное изгнанья
— Который час, который год?
И вот свой хор воспоминанье
Высоким голосом ведет.

Под шум дождя, среди природы —
Чужой, бессмысленной, пустой —
К чему мне этот всплеск свободы
В ночи безумной мировой?

Еще назвать тебя не смею,
Смерть — лучезарная краса,
Еще осилить не умею
Взлёт рокового колеса.

Перед тобой в изнеможеньи
Еще готов склониться я,
— И вдруг является виденье
Совсем иного бытия.

Над временем, над всем, что зримо,
Над гробом, над подобьем сна,
Огнём страстей неопалима
Жизнь навсегда утверждена.

О Человеке, образе Его,
И о Лице, средь этих лиц печальных,
Так страшно думать. В сердце — никого
И нет сегодня близких мне и дальних.

Качнулась ось земли. Земля в огне,
Стихия ворвалась для зла и мщенья
И все-таки — на каждом и на мне
Тень от креста и свет его крещенья.

От ненависти, нежности, любви
Останется в мозгу воспоминанье,
Желчь в печени, соль мудрости в крови,
Усталость в голосе, в глазах — сиянье.

Когда-нибудь — придут такие дни —
Я жизнь пойму, мной взятую невольно,
Совсем один, вдали от всех, в тени,
И станет мне так ясно, пусто, больно.

И я почувствую себя без сил,
И будет тайное мое открыто:
Всё, для чего я лгал, молчал, грешил,
Что про себя таил. Моя защита,

Любовь моя, окажется жалка —
Какое ей придумать оправданье?
Как в воздухе просеять горсть песка?
Жизнь — лишь обманутое ожиданье.

Да, часто к Богу я в слезах взывал,
Преображенья ждал, добра и чуда,
Но не пришел никто, не отвечал
Ни с неба, ни из праха, ниоткуда.

Отплывающие корабли,
Уносящиеся поезда,
Остающиеся вдали,
Покидаемые навсегда!

Знак прощанья — белый платок,
Замирающий взмах руки,
Шум колёс, последний свисток —
Берега уже далеки.

Не видать совсем берегов;
Отрываясь от них, посмей
Полюбить — если можешь — врагов,
Позабыть — если можешь друзей.

Под музыку шла бы пехота,
Несли б на подушке кресты,
А здесь — на заводе работа,
Которой не выдержал ты.

Бестрастную повесть изгнанья,
Быть может, напишут потом,
А мы, под дождя дребезжанье,
В промокшей земле подождём.

По утрам читаю Гомера —
И взлетает мяч Навзикаи,
И синеют верхушки деревьев
Над скалистым берегом моря,
Над кремнистой узкой дорогой,
Над движеньями смуглых рук.