Иосиф Уткин - Стихотворения и поэмы

Одиноко мне и жарко.
Напишу возьму письмо.
Есть конверт. Наклею марку.
Пусть идет себе само.

Все сто семьдесят мильонов
Письма пишет, писем ждет, —
Парень с сумкой почтальона
К одному из них придет.

Кто он? Летчик? Врач? Учитель?
Кто? Профессия не в счет!
«Распишитесь. Получите».
И получит. И прочтет.

А потом к столу присядет
И напишет мне ответ.
Кто?.. Чарджуйский, скажем, дядя,
Не писавший двадцать лет,

У которого баштаны
И который сбился с ног.
У которого бесштанный
Старший сын и пацанок.

Но который на рассвете,
Пораскинувши умом,
На мое письмо ответит
Вразумительным письмом.

Потому что и в Чарджуе
И в любом другом краю
Люди наши боль чужую
Принимают как свою!

Маруся, Маруся, зеленые очи,
Родная сибирская кровь!
Как вспомню — так вздрогну, так память
грохочет
Огнем партизанских боев.

…Гремят батареи, гудят переправы,
Строчит пулемет, как швея.
Винтовка и лошадь, да звезды, а справа,
Маруся, кожанка твоя!

Мы близкие люди, мы дети предместий,
И ты говоришь мне сквозь гром:
«Мы вместе играли, мы выросли вместе
И вместе, наверно, умрем».

А враг не сдается. А пуля не дремлет,
Строчит пулемет, как швея!
И ты покачнулась, и тихо на землю
Упала кожанка твоя!

Я помню тот вечер, я знаю то место,
Где грустно сказала она:
«…Мы вместе играли, мы выросли вместе,
Но я умираю… одна».

Маруся, Маруся, зеленые очи,
Родная сибирская кровь!
Как вспомню — так вздрогну, так память грохочет
Огнем партизанских боев.

Не дивимся, если хлопец
Ходит с дивчиной за тын.
А дивимся, если хлопец
Ходит по двору один.

Мы таких сейчас к ответу —
Хоть в каком он будь чину:
«Есть супруга или нету?
Если нет, то почему?»

Побалакаем. Расспросим.
Вызовем. Поговорим.
Не согласен? Перебросим
На работу
В Крым.

Пусть попробует на юге,
Где сама земля как печь,
От воды
и от супруги
Хлопец сердце уберечь!

…Не дивимся, если дядя
Ходит с дивчиной за тын,
А боимся, если дядя
Долго ходит холостым.

Мы таких сейчас к ответу:
«Почему и отчего
Промышляете
и нету,
Дядя,
саду своего?»

Побалакаем. Расспросим.
Вызовем. Поговорим.
Не согласен? Перебросим
На работу,
Но… в Нарым.

Пусть на Севере далеком.
Где снегов белеет гладь,
Где, насколько хватит око.
Человека не видать,

Где медведь идет по следу,
Где и птице негде сесть,
Пусть попробует к соседу
В сад супружеский залезть!

Не люблю, если сыро и гнило.
Красотой этих мест покорен,
Для своей односпальной могилы
Я бы выбрал Можайский район.

Журавель над крестьянским колодцем,
Солнце-еж копошится в овсе.
И, как песня, петляет и вьется
Уходящее в небо шоссе.

Мне приятно: семейные козы,
Холм зеленый да речка вдали…
Уступите мне, люди колхоза,
Если можно, немного земли.

Говоря без стыда и зазнайства,
Честный лирик, не шелопай,
В коллективном советском хозяйстве
Я имею свой маленький пай.

Мне не надо паккардов очкастых.
Стильных дач… Я прошу об одном:
Отведите мне скромный участок
В две сосны под зеленым холмом.

Это мало. И думаю, это
Не испортит природы красот.
А засеете… Сердце поэта
Снова чистым зерном прорастет.

Не имея других капиталов,
Это сердце, питавшее стих,
И при жизни собою питало
Современников славных моих.

Возле моста, возле речки
Две березки, три овечки.

На селе кричит петух,
У реки сидит пастух.

Возле моста, у реки
Проходили казаки,

Услыхали петуха,
Увидали пастуха.

Есаул навеселе:
«Сколько красных на селе?»

Пастушок ломает прутик,
Головой белесой крутит.

Казаки навеселе:
«Подсчитаем на селе!»

Поскакали… а пастух
Снял порты да в воду — бух!

На селе смеются бабы,
А пастух, задами, — к штабу.

Поспевает, слава богу,
Комиссар кричит тревогу…

Коммунисты к пулеметам,
А казаки-то наметом!

Наступают… отступают…
Пулемет чубы считает!

Насчитал без мала д о ста —
Остальные к речке, к мосту.

Кто мостом, а кто и вброд,
…А пастух назад плывет.

Вылезает из реки,
А у моста казаки.

Увидали: «Ты откуда?
Говори… то будет худо!»

Пастушок: «В реке купался,
Мне, кубыть, таймень попался».

Казаки: «Какой таймень?!
Сучий сын… скидай ремень!!»

…Возле моста, возле речки
Две березки, три овечки.

На селе кричит петух…
На ремне висит пастух.

Где-то на Азорских островах
Девушки поют чудную песню.
В тихих и бесхитростных словах
Вымысел скрывается чудесный.

Девушки бровями поведут.
Головы нерусские наклонят,—
И по океану
вброд
идут
Ярые буденновские кони.

Ленты боевые на груди,
Куртки знаменитые из кожи.
Конница идет!
А впереди
Парень — на азорских не похожий.

Тонкий и кудрявый, как лоза,
Гибкий, как лиана, и высокий.
У него
Хорошие глаза
С южной украинской поволокой.

Для него
Платки девчаты ткут,
Юноши идут к нему брататься.
От него,
Как от огня, бегут
Толстые смотрители плантаций!

…Не могу я песню позабыть!
По Москве хожу как сумасшедший.
Я хотел бы
парнем этим быть,
В песню иностранную вошедшим.

Много я бы мог перетерпеть:
Тропики, контузию, осколок,
Только б о себе заставить петь
Молодых азорских комсомолок.

Думаю, в бою, не на словах,
Многое друзья мои терпели,
Чтобы на Азорских островах
Девушки по-комсомольски пели.

Берег н а берег глядит.
Подними свои ресницы:
На одном — сосна стоит,
На другом — трава лоснится.