Михаил Цетлин (Амари) - Цельное чувство

В час расставанья ты была спокойна,
Все было тихо и печально стройно,
Как те зелено-сумрачные ели,
Которые над нами шелестели.

В час расставанья тишина лесная
Была кругом, и темная, сквозная,
Густая зелень, как покров тяжелый,
Свет пропускала солнца — невеселый.

В час расставанья шли в листве мы желтой.
О, призрак осени, уже пришел ты,
И лес листвою мертвой, прошлогодней
Твердил нам неизбежное: «сегодня!»

В час расставанья ключ журчал средь моха,
И шелест елей был как трепет вздоха,
Просветы неба были так воздушны,
И мы казались оба равнодушны.

Безнадежность глядела мне в очи
Напряженно пустыми глазами,
Истекала в бессонные ночи
Водяными и злыми словами.
Безнадежность смеялась и пела,
И плясала, плясала, плясала!
Долго, долго душа терпела
И, как чадный очаг, угасала…

Особым знаком отмечает кровь
И из людских рядов выводит властно.
Как кровь, судьбы печать кладет любовь —
Она сильна, как смерть, когда несчастна.

Причудлива судьбы и жизни вязь,
Всех красок смесь в ней не разложит призма,
Но мстителей с любовниками связь
Понятна мне из общего трагизма.

Пусть безнадежный в стан борцов придет,
Но приведет его не безнадежность,
А раненой души больной полет,
Кровавый знак, мрачащий белоснежность.

Так легко, легко и просто
Отдаем мы жизнь свою,
Ляжем, ляжем вне погоста
В нелюбимом, злом краю.

И в последние мгновенья
Будем помнить мы о ней.
Сердце, сердце, пламеней!
До великого забвенья
Близ неведомых огней,
Будем помнить все о ней.

И когда нас за собою
Позовет благая смерть,
Там, за твердью голубою,
Прозреваемая твердь, —

Будет в нас не ужас Ночи,
Но сильней, чем смерть, тоска,
Что закроет наши очи
Не заветная рука.

В мире прочного нет ничего,
Все уносится мимо, мимо.
Но любовь быстрее всего
Исчезает, как легкие дымы.

Прижимай, прижимай сильней
Ближе к сердцу милую руку,
Скоро ты не приникнешь к ней,
Будь готов каждый миг на разлуку.

Обнимай, обнимай тонкий стан,
Он, как призрак, в душе витает,
Он, как сладкий, краткий обман,
Промерцает, пробрезжит, растает.

В миг отчаянья жадно лови
Легковейные складки одежды.
Больно ранят жала любви,
Безнадежны ее надежды!

Тяжело идти, тяжело идти,
По земным путям тяжело брести,
Вот еще уклон, еще поворот,
Вот еще подъем, и тот, и тот.

Пыль и острые камни знойных дорог,
Тяжесть ног, утомленных, свинцовых ног,
Раскаленное олово с небесных полей
На усталые головы, Солнце, не лей!

Если бодрый товарищ с тобою идет,
Если милая женщина рядом поет, —
Легче ношу нести, идти веселей
По просторам скудных земных полей.

Если ж бросит женщина посредине пути, —
Сил не станет идти, идти, идти,
И в душе одно желанье — прилечь,
Сбросить, сбросить котомку с усталых плеч.

Испил ты эту чашу до конца.
Ты нежную узрел нежданно грубой,
Увидел сжатые презреньем губы
И замкнутость холодную лица.

Со страстью ей молился ты сугубой,
Ты думал — мягки женские сердца,
Но ты не знал, что те, кто им не любы,
Для них не боле значат мертвеца.

Но ты не знал, что если глубоко
Ты, грешник, пал, явил вдруг слабость, малость,
Когда Любви иль Смерти ждет Усталость, —

Вдруг женщина разлюбит, и легко
Все прошлое отбросит далеко,
Забыв святое чувство женщин — жалость.

С средней долей не могу я примириться,
А добыть другую где же силы!
Только остается, что молиться,
Только остается ждать могилы,
Только остается верить в чудо,
Только остается верить в Бога, —
Вот открою в сердце золотые руды,
Вот начнется восходящая дорога.

Скоро, скоро, скоро
Время пролетит,
Вот уж сосны бора
Осень золотит,
Скоро их покроют
Белые снега,
Их весной омоет
Вольная река.
До весны лишь этой
Ты не доживешь,
Не увидишь лета.
Зреющую рожь,
До весны, быть может,
Сможешь добрести.
Пусть мне Бог поможет
Боль перенести.

Ты сегодня сладостно прекрасна,
Я тебя такою не видал.
Образ твой дрожит неясно,
Как сквозь призрачный кристалл.

Сердце полно грустною тревогой,
Знаю я, что скоро ты уйдешь
Потаенною дорогой
И меня с собой не уведешь.

Я останусь плакать над могилой.
На могилу приносить цветы,
Забывать твой образ милый,
Вспоминать лишь тень мечты.

Я покоряюсь: горький случай прав.
Но странно душу мучит и тревожит.
Что вот умру я, даже не узнав
О светлом Имени Твоем, быть может.

Как долго и легко я жил на свете,
Боюсь, что вдруг от жизни я проснусь,
Как ночью в беспричинном страхе дети,
И с горестным прозреньем оглянусь

На прошлое: о, сон минут без счета,
Без смысла сон! Как жить, чему служить?
Тускнеет ржавой жизни позолота.
О, как мне больно жить, как странно жить!

О, бедный друг мой милый,
Не плачь, не плачь!
Кругом нас вид унылый
Пустынных дач.

День, точно майский, выпал,
Покой глубок!
Сентябрь листвой усыпал
В саду песок.

Я знаю — ты готова,
Так пусть же, пусть,
Пусть будет светлой снова,
Звенящей грусть!

Ни слов, ни слез, ни вздоха,
Гляди, — певуч
Из камня среди моха
Струится ключ.

И чтоб хватило силы,
Мне руку дай.
О, друг мой, друг мой милый,
Прощай, прощай!

Всем уставшим легче было прежде;
Чтоб приют до радостной зари
Дать вконец измученной надежде,
Тихие цвели монастыри.