Михаил Цетлин (Амари) - Цельное чувство

Желтый и зеленый бархат леса,
Яркие на бархате цветы
Свежей и таинственной завесой
Окружали тихие кресты.

Реяло торжественное ave,
Как поток хрустальный жизнь текла,
Радостные звуки Божьей славы
Далеко несли колокола.

Женщины, пресыщенные мукой,
— Горек жизни вкус им, мир их пуст —
Никогда не слышавшие звука
Слов, несущих нежность с милых уст.

И другие, те, чьи свет и пламя,
И любовь, и счастье позади,
У которых скорбными крестами
Сложенные руки на груди.

Все, кто клял отчаянья безбрежность
С болью перекошенным лицом
И кого тупая безнадежность
Окружила сомкнутым кольцом, —

Приходили, жили, догорали,
И синел их взор, яснел их дух,
Словно звуки робко замирали.
Чье дрожанье еле ловит слух…

… А теперь уж в мире нет жилища,
Где была бы скорбь ясна, тиха;
Как под сенью сельского кладбища.
Без заботы шумной, без греха.

Я люблю успокоенность тихого вечера,
Над рекою опаловость ласковых сумерек.
Вспоминать тебе некого, и любить тебе нечего,
Умири, Боже, душу твоего раба (имярек)!

Неба зелень, сиреневость между облак разорванных…
О, душа, не скорби, полюби успокоенность.
Облак нежных края потускнели узорные, —
Верь, не будет мучительно, ждет успенье благое нас.

Оно нежное, тихое, как сумерки смутное.
О, излиться, пролиться в мерцающей лирности,
Чтобы муки все замерли, чтобы чувства все умерли
В этой ясной всемирности, в этой тихой вечернести.

Холодный ветер в лицо нам веет
Соленой влагой — идем, идем!
Над нами чайка в лазури реет
И рассекает ее крылом.

Под ветром платье как парус бьется,
Все против ветра — с тобой вдвоем,
Куда — не знаю, нам даль смеется,
Все дальше, дальше идем, идем!

Море — полная до края чаша.
Вод упругость вольную тая,
Напряженно, полнозвонно плещет,
Пенится, как радость, радость наша.
Вот заблещет, яро затрепещет
И переплеснет через края.

То заздравный, полный поднял кубок,
Опустив на золотое дно
Звонкое кольцо всех зовов бездны,
Пьет за Мир и Мира красоту Бог,
В ночи звездной бьет о край железный
Терпкое и горькое вино.

Звон и плеск серебряный прибоя.
Над землею знойно веют сны.
Море плещет, серо-голубое,
Средь великой мира тишины.

Я не сплю и грежу о пространстве
Зыбких и упруго-нежных вод,
О путях далеких вольных странствий,
О тебе, еще немой восход.

В этот час, когда природа дремлет,
Мир от зноя летней ночи пьян,
Хорошо мне думать, что объемлет
Землю свежим хладом океан.

И что он не только этот берег
И не только этот материк —
Африку, резной узор Америк
Также омывает в этот миг.

Омывает, вольно овевает
Хладным ветром, веющим, как сны,
Радостные песни запевает
С ритмом, бьющим в сердце тишины.

О, волны, нет ответа вам.
Твердите вы о чем,
Когда вы с фиолетовым
Целуетесь лучом,
И с страстью вечно новою
Закат в ваш плеск влюблен,
Когда во все лиловое
Рядится небосклон?

О чем вы вопрошаете,
О чем шумите вы,
Когда вы одеваете
Все ткани синевы,
Когда порой полдневною,
Открыв лазурный взор,
Сливаете напевные
Вопросы в стройный хор?

О чем поете нежно вы
В красе стыдливой утр,
Когда томны безбрежно вы,
Как бледный перламутр,
И солнца взоры чистые
Пронзают вас до дна,
Вы, светлые, лучистые,
Как дети после сна?

Кричите вы и шепчете
О чем во тьме ночей,
— Чем днем, удары крепче те
И отзвуки звончей, —
Когда горит чуть блещущий
В ночи ваш черный взор,
И, как вопрос трепещущий,
Сверкает в нем фосфор?

И после смерти вечера,
Когда издалека,
Как гор снега и глетчеры,
Белеют облака,
О чем, одевшись в бурую,
Мерцающую сталь,
Поете песнь вы хмурую,
Чего вам, волны, жаль?..

Море ночное бьется волною
В берег скалистый,
Волны прибоя криком покрою,
Криком восторга!

Слабые звуки в мощные руки
Ветер подхватит.
Он их поймает и разбросает
Вдаль по простору.

Смел я и молод, жизненный молот
Душу не сломит,
Полон я жаждой радостью каждой
Сердце насытить!

Даль моря синеет безгранная,
Белеет челнок вдалеке,
Прекрасная, милая, странная,
Как дивно на влажном песке.

Как ветер с любовью и силою
Играет кудрями волос,
Прекрасная, странная, милая,
Любуюсь тобою до слез.

Когда ты печально безгласная
Близ шумного моря стоишь,
О, милая, странно прекрасная, —
В душе моей странная тишь.

Сверкая жемчужною пеной, на берег прозрачные волны
Взбегают одна за другою, и рокот их так говорлив.
Все дальше вперед продвигает большие рыбацкие челны
На гребне любовно и ровно размеренно-шумный прилив.

Уж солнце, склоняясь на отдых, в парчу и багрянец богато
Убрало постель свою — море, покрывало свое — небеса.
На розовый мрамор походят в алеющих красках заката
У чаек звенящие крылья, у лодок больших — паруса.

В прибрежные мелкие воды опущены мокрые сети,
Сребристой чешуйчатой рыбы обильный, богатый улов,
У берега тесно толпятся довольные жены и дети,
И гул долетает до лодок и криков, и радостных слов.

И кажется мне, что вот так же все было когда-то, когда-то,
В далекой прекрасной Элладе, в изломах ее берегов,
И так же, как розовый мрамор, алели в сиянье заката
И чайки, и парусы лодок, и пена, и мрамор богов.

И так же сверкала, как грани самоцветных камней диадемы,
Гряда облаков озаренных с краями опалов светлей,
И мерно спускалися весла, и быстро бежали триремы
С богатой добычею, снятой с персидских больших кораблей.

И падали крепкие мачты, и звучно причалы скрипели,
И якорь клыками впивался в прозрачную влажность песка,
И люди толпились в волненьи, и в воздухе ласково пели
Божественно-мерные звуки, Гомер, твоего языка.