Владимир Корнилов - Стихи (сборник)

1986

ДОРОГА

Через Житомир на Пензу,

То есть не по прямой,

Ночью, горланя песню,

Ехал ровесник мой.

Что его в путь толкало,

Вряд ли сказать бы мог —

Видно, душа алкала

Самых кривых дорог.

Ветер ныряет в поле,

Чист и прохладен мрак.

Словом, не всё равно ли

Ехать куда и как?

Пенза или Житомир —

Не разглядеть в окно,

Жив, а, быть может, помер,

В общем-то, всё равно.

Требуется немного:

Небо и в нем луна,

И по душе дорога,

Ежели цель темна.

2001

СОПЕРНИК

Что делать: быть или играть? Вот в чем вопрос.

А впрочем, никакого нет вопроса.

Кто до себя — как личность — не дорос,

Тот изъясняется многоголосо.

И норовит у каждого занять

То интонацию, то жест, то фразу,

Чтобы сыграть, но не себя опять,

А нечто усредненное и сразу.

Соперник растранжиривал свой пыл

На скетчи, сценки или водевили...

А что до Слуцкого, то Слуцкий просто был.

И не играл. За это не кадили.

2001

ТРОФЕЙНЫЙ ФИЛЬМ

Гр. Бакланову

Что за бред? Неужели помню четко

Сорок лет этот голос и чечетку?

Мочи нет. Снова страх ползет в середку,

Я от страха старого продрог.

До тоски, до отчаянья, до крика

Не желаю назад и на полмига,

Не пляши, не ори, молчи, Марика,

Но прошу, заткнись, Марика Рокк.

Провались, всех святых и бога ради!

Нагляделся сполна в своей досаде

На роскошные ядра, плечи, стати

Со своей безгрешной высоты.

Ты поешь, ты чечетничаешь бодро —

Дрожь идет по подросткам и по одрам —

Длиннонога, стервоза, крутобедра,

Но не девушка моей мечты.

Не заманивай в юность — эту пору

Не терплю безо всякого разбору,

Вся она мне не по сердцу, не впору.

Костью в горле стала поперек.

Там на всех на углах в усах иконы,

В городах, в деревнях тайги законы,

И молчат в серых ватниках колонны,

Но зато поет Марика Рокк.

Крутит задом и бюстом иноземка:

Крупнотела, дебела, хоть не немка.

Вожделенье рейха и застенка,

Почему у нас в цене она?

Или все, что с экрана нам пропела,

Было впрямь восполнением пробела?

Или вправду устала, приболела

Раздавившая врага страна?

Ты одно мне по нраву, наше время!

Для тебя мне не жаль ни сил, ни рвенья.

Только дай мне еще раз уверенья,

Что обратных не найдешь дорог.

Ты пойми: возвращаться неохота

В дальний год, где ни проблеска восхода,

В темный зал, где одна дана свобода —

Зреть раздетую Марику Рокк.

1986

СЛЕПЕЦ

Что такое родина —

Город или дом?

Много понастроено

В городе моем.

Здесь не встретишь бедного

Странного слепца —

Офицера белого,

Красного спеца.

Он, понурив голову,

У Днепра сидел.

Сизый с полуголоду,

Горбился, сивел.

Выли экскаваторы,

Пятилетка шла,

Он свое выкладывал,

Детство мне круша.

...Вот состарюсь. Начисто

Зренье изведу

И заместо зрячести

Смелость обрету.

Обопрусь на палочку,

Покорюсь судьбе,

Возле дома лавочку

Приищу себе.

Наскребу с три короба

Истины крутой...

Племя незнакомое,

Посиди со мной.

Родина — не родина,

А одно жилье,

Если захоронено

Слово про нее.

Но не все потеряно,

Если сели днем

На скамье под деревом

Слепенький с дитем.

1969

БАБУШКА ДОМНА

— Что ты надумала, бабушка Домна?

Разумом, видно, слаба —

Снова вернулась на старые г{}омна?..

— Миленький, это судьба...

— Видно, забыла аресты да тюрьмы,

Мыканье по лагерям,

Что же ты выбрала-кинула в урны?

— Миленький, в том-то и срам...

Миленький мой, я такой неудачи

Не пожелаю врагу...

Плачу, мой миленький, только иначе

Выбрать опять не смогу.

— Видно, ослепла ты, бабушка Домна!..

— Миленький, я не слепа:

Все замечаю, и знаю, и помню,

Просто такая судьба...

ЛОШАДИНОЕ

И все ей казалось: она жеребенок...

В. Маяковский

Шла развалина, а еще точней —

Брел, покачиваясь, развалина,

Голова полна стародавних щей,

Мысль в которых вдрызг переварена.

Что с такого взять? Приложить к чему?

Ненадежного отношения

Удостоился; ничего ему

Не дано, кроме поношения.

А погода — дрянь, вихрь, мороз... А скользь

Скалолазанья поопаснее...

И упал на лед, и прожгло насквозь

Болью сломанное запястие.

И ни сесть, ни встать, и лежит лежмя,

Вроде той, на Кузнецком, лошади...

Не попрешь, старик, супротив рожна...

Но припомнилось вдруг хорошее.

Как тому назад чуть не сотню лет —

Не печальные, а бодрячие

Прошептал слова молодой поэт,

Наклонясь над упавшей клячею.

Разом встал, побрел, несмотря на скользь,

Боль терпя, но беды не чувствуя...

До того ему по нутру пришлось

Зарифмованное напутствие.

2001

НОЧНАЯ ПЕСНЯ

Шумел камыш, деревья гнулись...

Не отшумел — еще шумит

Средь городских полночных улиц,

И сызнова в груди щемит.

Вновь безнадега и разруха

И без пардона нищета,

Со счастьем полная разлука,

А старость только начата.

И все ж возлюбленная пара,

Мне стиснув сердце, как тиски,

Выталкивает вроде пара

Излишки хмеля и тоски.

И от бессонницы нет средства,

И ждешь, как милости, зари,

И никуда тебе не деться,

Хоть эмигрируй, хоть умри...

Ведь все равно и в отдаленье

От лежбища, где опочишь,

Согнутся сызнова деревья

И вечный зашумит камыш.

ЧЕРНЫЙ ПЛАЩ

Эта женщина в черном

Супермодном плаще

Привлекала задорным

Обликом и вообще...

Но ее, как ни странно,

Он, красивый как бог,

Вовсе не в рестораны,

Прямо в койку волок.

Комнатка в коммуналке,

Что снимала она,

Для одной аморалки,

Пожалуй, была годна.

Будто после цунами,

Неуютно, пусто внутри,

И только распят, как знамя,

Черный плащ на двери.

...Середина столетья...

Стиль намечен едва.

Слышны одни междометья,

И не нужны слова.

...В черном плаще, под которым

Не было ничего,

Она ночным коридором

Провожала его...

Привереда, зануда,

А никакой не бог

Упустил это чудо,

И ему как упрек

В старости, в онкоцентре,

Где не лечись, а плачь,

За неделю до смерти

Сниться стал черный плащ.

СЛЕПЫЕ ЯКУТЫ

Это вправду похоже на чудо,

Этого ни за что не постичь:

как стреляют слепые якуты

И сбивают летящую дичь.

Как стреляют якуты слепые,

Недоступно пустому уму,

Но стреляют всегда, как впервые,

И удача при них потому.

Может быть, наступает смиренье,

Всем законам земным вопреки,

Старикам возвращается зренье,

А ружье — продолженье руки…

Зацвело неподвижное око,

Но остались упорство и слух,

Слышат цель старики издалека

И стреляют навскидку, на звук.

Не промахиваются в итоге,

Помнят голос ее и полет,

Птаха падает старому в ноги