Евгений Рейн - Мне скучно без Довлатова

Как можно было «выйти» на фарцовщика?

— Участок Невского проспекта от угла Садовой до Московского вокзала, где располагались кинотеатры «Аврора», «Октябрь», «Титан», «Художественный», молодежь называла тогда «Брод» или «Бродвей». С семи вечера начиналось всеобщее фланирование по «Броду». Там как раз прогуливалась фарца, демонстрируя наряды. Можно было купить одежду прямо с фарцовщика или просто с ним договориться. Обычно в сквериках на Невском сидела фарцовая прислуга, охраняя сумки с барахлом. Конечно, «фарца» вела торговлю и в ресторанах, на той же «Крыше». За особую цену принимались специальные заказы на конкретные вещи. Это уже было дорого, я только однажды заказал себе короткий нейлоновый плащ цвета морской волны с переливом — цвет назывался «жандарм». Тогда же выделилась группа любителей американской одежды, так называемые «штатники». Они носили рубашки «батен даун» с воротником на пуговках — «писк моды» тех лет, мешковатые костюмы, шерстяные пальто с поясом. Причем, позже выяснилось, что это были вещи 40-х годов, уже давно вышедшие из моды в самой Америке. Я это понял только лет 15 спустя, когда посмотрел американские гангстерские фильмы военного времени.

Как же выглядел Евгений Рейн образца, скажем, 1956 года?

— У меня была роскошная черная шляпа типа «барсалино» из тонкого фетра с широкими полями и высокой тульей, на которой ребром ладони делался глубокий пролом. По случаю купил американское пальто пиджачного типа с карманом на груди. В кармане носил белый платочек. И, конечно, я был надушен одеколоном «Шипр» — главным ароматом времени.

Кто был модником номер один в Ленинграде тех лет?

— У меня был приятель, который ныне живет в Лондоне, — Шлепянов. Он вообще такой человек профессиональный во всем, что делает. Обожает хорошие вещи и, конечно, замечательно разбирается в одежде. Так он в те глухие годы умудрялся доставать иностранные модные журналы, быть в курсе дела. Именно он до глубины души потряс меня известием, что в Америке появилась новая ткань под названием дакрон. Какая-то ужасающая синтетика. Но мы поклялись достать себе костюмы из дакрона. Шлепянов потратил на это два года, а я — три. Правда, мне костюм был откровенно мал, и я только месяц смог в нем проходить, потом продал. Мои друзья Илья Авербах, Миша Петров тоже были большими франтами.

Как Вы ухитрялись франтите? Ведь невозможно было все покупать у фарцы…

— Проблему одежды наша компания решила замечательным способом. Мы нашли некоего Володю Алексеева, инженера-кораблестроителя, сына известного портного 20-х годов. Он сам гениально шил. Мог посмотреть на иностранную вещь и сделать ее точную копию. Мама Миши Петрова была тогда вице-президентом общества «Англия-СССР», часто ездила за границу и привозила оттуда шмотки невиданной красоты. По этим эталонам для нас Володя кроил всякую модную одежду. Позже он стал главным портным Ленинграда, бросил кораблестроение и долгие годы работал старшим закройщиком в ателье на Суворовском проспекте. У него шила вся советская знать, к нему даже специально приезжали из Москвы. Для нас он всегда делал большую скидку по старой памяти. Благодаря Володе начало 60-х оказалось самым элегантным временем моей жизни. Совершенно случайно я попал на распродажу выставки итальянских тканей в ГУМе. Купил, кажется, сразу пять отрезов. Алексеев сшил мне тогда пиджак светло-серый в елочку с модными разрезами. Разрезы (узкий «френчевой» сзади, или два по бокам) считались чем-то рискованным, неслыханно дерзким.

Вы можете припомнить вещь своей мечты?

— Я мечтал о настоящем американском костюме стиля «континенталь»: элегантный длинный пиджак с узкими лацканами плюс супертесные брюки. Конечно, у «фарцы» такой костюм стоил бешеные деньги и был мне не по карману. Но я уже научился отыскивать вещи в комиссионках. Существовал целый мир комиссионных магазинов. Я водил знакомства со многими продавцами в мужских отделах, нередко посещал всякие подсобки, где можно было выпить стакан вина и закурить американскую сигарету. Придворной считалась комиссионка на углу Восстания и Некрасова: там-то я и подцепил роскошный «континенталь» табачного цвета, даже карманы были еще застрочены, т. е. совершенно новый. Я в честь этого костюма устроил шумную вечеринку. Кстати, табачный цвет считался самым модным. Например, у Бродского был костюм-тройка оливково-табачного оттенка.

Бродский тоже был франтом?

— Он был умнее и меня, и Шлепянова. По комиссионкам не рылся, за ультрамодными вещами не охотился. Отлично знал, что ему идет. Скрывая узковатые плечи, он почти всегда носил пиджак или куртку. И, кстати, умел элегантно носить пиджак. Когда после многолетней разлуки мы встретились в Америке, я был потрясен богатством его гардероба: только классные итальянские вещи. Он однажды устроил мне прогулку по модным магазинам Нью-Йорка, но делать покупки вместе с ним я не смог. Привык «охотиться» один.

Я знаю, Вы любите кино. Ленинградские щеголи подражали большим актерам?

— Да, я просто изучал моду по кинофильмам. Будучи в душе «штатником», пытался подражать Хэмфри Богарту, Кери Гранту. Завязывал галстук, как Джеймс Стюарт. Фильмы «Касабланка» и «Мальтийский сокол» я смотрел по нескольку раз, обращая внимание на детали и аксессуары. В Одессе в комиссионке я купил полосатый пиджак, точно как у Жана Габена в фильме конца сороковых. Мы все были тогда подписчиками двух польских журналов — «Фильм» и «Экран». Там печатали кадры из знаменитых фильмов и крупного формата фотографии кинозвезд: можно было рассмотреть, во что они одеты. В «Экране» был напечатан фотопортрет актрисы Сильваны Помпанини, ставшей главным женским образом эпохи.

Что вел помните о женской моде тех лет?

— Был так поглощен собственной одеждой, что о женской моде не задумывался. Хорошо помню только свадебный наряд моей первой жены Гали: тесно облегающая абрикосовая кофточка из нежнейшего джерси на мелких пуговках и суперширокая стеганая юбка цвета темного кагора. Между прочим, парижский туалет.

Сейчас Вел также пристально следите за модой?

— Я и сейчас люблю хорошие вещи, но перестал носить ультрамодное. Пик моего интереса к одежде пришелся на конец 50-х. Да, вот помню, в 60-е случилась еще забавная история с еврейской фарцовщицей из Вильнюса…