Геннадий Алексеев - Стихотворения

Живёшь как все прочие

не хандришь
и отыскиваешь несметные клады
как и все прочие
не скучаешь
и ловишь неуловимых жар-птиц
как и все прочие
не ленишься
и воздвигаешь вавилонские башни
как и все прочие
устаёшь
но продолжаешь истреблять драконов зубастых
как и все прочие
иногда же страдаешь от насморка
тоже как прочие
словом, живёшь — хлеб жуёшь
как и все прочие

и вдруг — телефонный звонок
и нежный
ласковый
ангельский голосок
говорит тебе
что ты совсем не такой
как прочие
что ты особенный
удивительный
бесподобный
что ты почти божество

слушаешь и поражаешься
и сомневаешься
и даже слегка пугаешься
но всё же веришь —
хочется в это верить
честно-то говоря

словом
сердце твоё
разрывается от радости
и ты умираешь
несказанно счастливым
в расцвете лет

а мог бы и пожить ещё —
живут же все прочие!

Стреляют в президента Соединённых Штатов.
Умер президент Соединённых Штатов.
Хоронят президента Соединённых Штатов.
Весь мир любуется этим редким зрелищем.
Весь мир в восторге от этой роскоши.
Весь мир покрякивает от удовольствия.
Почему так редко убивают президентов?
Неужели это так трудно?

Человек обнял водосточную трубу
он страстно прижимается к ней
это его надежда

человека тянут в сторону
его хотят оторвать от трубы
его пытаются разлучить
с единственной надеждой

человек сопротивляется
он отчаянно цепляется за трубу
он не намерен расставаться
с возлюбленной надеждой

человека наконец отрывают
вместе с куском помятой трубы
у человека ещё есть остаток
спасительной надежды

человека куда-то увозят
в обнимку со ржавой жестяной трубой
не так-то просто у человека
отнять последнюю надежду

Милости просим! —
улыбнётся мне Харон
и я сойду в лодку
держась за её борт

садитесь поудобнее! —
скажет Харон
и я сяду на корму
сложив на коленях руки

поплыли! —
объявит Харон
и я стану глядеть
в мутно-жёлтую воду

подплываем! —
провозгласит Харон
и я увижу угрюмый
каменистый берег

платите! —
потребует Харон
и я положу обол
в сухую старческую ладонь

вылезайте! —
прикажет Харон
и я выйду на берег
оглядываясь по сторонам

вам прямо, потом налево —
объяснит Харон
и я побреду по тропинке
между тёмных гладких камней

будьте осторожны! —
крикнет Харон —
тропинка скользкая!

какой приятный старик! —
подумаю я —
и лодка у него
что надо!

Друг мой
разве ты не умер?

разве это не твой был гроб
такой добротный
обитый розовым шёлком?
не твой?
как странно!

разве не ты в нём лежал
такой красивый
и безмятежный
не ты?
удивительно!

разве не тебя отпевали
в Преображенском соборе
в чудный весенний день?
не тебя?
не может быть!

разве не тебя похоронили
у самой ограды кладбища
в тихом уютном месте?
не тебя?
а ты не шутишь?

и разве не над тобою
плакала какая-то женщина
бледная от горя?
не над тобою?
просто не верится!

друг мой
неужели ты жив?

но чей же тогда
был гроб?
но кто же тогда
в нём лежал?
но кого же тогда
отпевали?
но кого же потом
хоронили?
и над кем
плакала та женщина
бледная и прекрасная от горя —
скажи?

По шоссе мчится самосвал
за рулём сидит усталый шофёр
он спит

ему снится
его голубое детство
он катается на игрушечном автомобиле
и мечтает стать шофёром
ему снится
что он уже шофёр
он несётся на мощном самосвале
навстречу своему счастью
ему снится
что он врезается в своё счастье
на огромной скорости
и счастье навеки
поглощает его

под откосом
валяется искорёженный самосвал
на откосе
лежит бездыханное тело шофёра

не жалейте его
он умер счастливым
чёрта с два вам удастся
так умереть

Дерево было высокое
листья на дереве трепетали
под деревом сидел Сергеич
он загадочно улыбался

— а ты того, Сергеич
уже накушался спозаранку?
— это я от веры
— в кого?
— в бога
бог меня разбудил и говорит:
выпей, Сергеич
я тебе разрешаю —
пришлось вкусить

дерево было густое
листья на дереве шелестели
под деревом спал Сергеич
он выглядел превосходно

— спи, Сергеич
спи сладко
бог тебя бережёт
спи, Сергеич
спи крепко
бог тебя не разбудит
спи, Сергеич
спи долго
бог тобою любуется

Медведь ел хлеб
Сергий смотрел из него
до чего же вкусный был хлеб!
как пряник!
Время ещё спало.

Медведь ел хлеб,
и чёрный нос его влажно блестел.
До чего же весело было Сергию!
Он смеялся.
Время проснулось и потянулось.

Медведь съел хлеб
и благодарно лизнул руку Сергия.
До чего же шершавый был язык у медведя!
даже кожу оцарапал.
Время встало и пошло.

Сергий работал.
Медведь смотрел на него.
До чего же розовые были стружки!
как закат над Радонежем!
Время блуждало в окрестных лесах.

Сергий обтёсывал бревно
Топорик блестел на солнце.
До чего же ярко блестел топорик!
Медведь зажмурился.
Время продиралось сквозь густой ольшаник.

Сергий ладил последний венец.
Церковь была готова.
До чего же обрадовался медведь!
даже приплясывал.
Время вышло на поляну и стояло молча.

Стены с высокими башнями.
Купола с золотыми звёздами.
Время ходит вокруг и удивляется.

Сергий спит в своей раке.
До чего же сладко ему спится!
даже завидно.

В моей комнате
стоит шкаф орехового дерева
на шкафу сидит деревянный Буратино с длинным носом
он дразнит моего кота
который тихонечко воет от злости.

В моей комнате
солнце бывает только вечером
под вечер оно изрядно устаёт
и я не пристаю к нему с разговорами.
В моей комнате
казнили Марию Стюарт
и Марина Цветаева тоже умерла в моей комнате.