Владимир Корвин-Пиотровский - Поздний гость. Стихотворения и поэмы

Укажи нам дорогу спасения —
Что ни шаг, то тяжеле наш путь;
В светлый час торжества воскресения
Не покинь свою тварь, не забудь.

И не бойся земного страдания:
В день великий венца и креста
Мы омоем слезами рыдания
Распаленные жаждой уста.

Мы повынем колючки терновые,
Чисто вылижем стрелы заноз
И могилы голгофские новые
Оплетем благовонием роз.

Выходи же — дождями кровавыми
Разгуляйся в засушные дни;
Стужу зимнюю, темень — забавами
Звонкогудых пожарищ пугни».

Приутихла тут вьюга-метелица;
Светел месяц окно прорубал,
Звезды по небу тропами стелются;
Божий воин Егор замолчал.

И неслышному зову внимаючи,
Примечая невидимый свет,
Отвечал им Микола, рыдаючи:
«Верьте, детушки, верьте: грядет!

Ибо нету такого моления,
Нет такого страданья и зла,
Для которых бы кровь искупления
Из Исусовых ран не текла».

И сказал, обращаясь к Воителю:
«Ой, сдается мне что-то, Егор,
Что мы рано взалкали обители, —
Не пора нам, сынок, в Святогор.

Нерадивые мы огородники:
Кто досмотрит без нас огород?»…
И свернули святые угодники,
Удалились от скитских ворот.

Воротились, гонимые вьюгою,
В те края, к тем ли Божьим углам,
Где поникли леса над Ветлугою,
Где в тумане почил Валаам.

В край, где хмурятся избы горелые,
Да вразброд голосят петухи,
Да летают три голубя белые,
Отпуская заране грехи.

О, мои сестры,
Глядите,
Как оскалились остро
Холодные копья!
Идите, идите,
Заполняйте собою вертепы и площади…
Уже падают снежные хлопья
С раскаленного неба;
Затрепетала земля, не смея заплакать от боли
По тебе, Господи!
Никнут в поле
Колосья ненужного хлеба.
Сестры мои!
Идите в притоны,
Разбросайте свое целомудрие
По грязным канавам:
Разве можно принять
Те стоны?
Отдайтесь греховным забавам
И разврату,
Продавайте себя отцу и брату,
Примите бремя кровосмешения
И навсегда позабудьте дорогу
К обетованному.
Разве посмеете вы покупать спасение
Смертью Бога?
Откажитесь же от воскресения,
От чуда,
И, чтоб не свершить горшего преступления,
Погрузитесь в зловоние блуда.
И чем страшнее будет ваша жертва,
Чем безутешнее будут ваши страдания, —
Тем скорее он встанет из мертвых,
Чтоб освятить ваши поругания,
Чтоб вознесть ваш добровольный отказ
К самому сердцу престола.
И скажет он:
«Се — Аз,
И се — мои раны,
Мой стон.
Возлюбили меня больше спасения, —
Как оставлю их в их печали?»
Братья мои!
Что предсмертные взоры его тревожите
Верою?
Воздайте ему тою же мерою:
Распинайтесь, как можете —
Сердцем, телом, душою и холодом стали.
Выньте свои мечи
И стрелы;
Разите своих детей,
Матерей,
Отыщите пределы
Последних страстей…
Уже меркнут лучи над его головою,
Глубже впиваются тернии;
Сгущаются тени вечерние,
И средь звериного воя
Опускается ночь…
Бойтесь, чтобы кресты не остались пустыми!
О, отчего среди вас
Посмел
Лишь один быть Иудой?
О, отчего из бесчисленных тел
Только одно приютила смоковница,
А прочие — ждут чуда?
Да! Исполнится!
Он воскреснет, придет для Фомы,
И принесет убоявшимся тьмы
Свет, —
И земля не ослепнет от горя, не станет немой от стыда,
Нет!
Вы пойдете за светлою тенью
Туда,
Где ни печали, ни тленья;
Вы обретете свой смех
И будете радостно петь, что души вашей грех не коснулся,
Ужас и грех!..
Тише!
Он, кажется, снова проснулся;
Он еще жив…
Тише… Он смотрит, как плачут в колосьях маленькие мыши…
Тише! Он слушает шорох вздыхающих нив…
Тише, о, тише! Он умер.

Мария, Мария,
Раскаявшаяся блудница,
Перестань рыдать, биться о камень головою.
Иди, возвести его мать,
Что в смертельной тоске томится,
Иди, возвести, что воскреснет Мессия.
Возвести,
Что от розовой кашки,
От колокольцев лиловых,
От смешливого хмеля и ласкового повоя
Заблагоухали пути,
Как райские тропы.
Распусти свои светлые косы
Вдоль белой рубашки;
Из молоденьких веток сосновых
Сплети
Вечно зеленый венок,
Что никогда не увянет.
Принеси полевые цветы
И травы
И сложи их у стареньких ног
Той, чей сын осужден за преступленье Варравы.
Отойди от могильной плиты,
Не мешай воскресенью.
И не предавай проклятию
Ты, неутешная,
Того, кто помог свершиться распятию,
А потому и воскресению, —
Разве можешь ты знать все пути к спасению
И все тайны безгрешного?
И не тебя ли,
Кого звали блудницей и прелестницей,
Кого человеческие похоти
Трижды распяли
На всех перекрестках,
Избрал он радостной вестницей?
И не ты ли,
В чье лоно стекалось потоком
Для непотребства и смерти
Семя, таящее плоти возможных святых и пророков,
Ныне — устами, закаленными в горниле пороков,
Целуешь края небесной тверди?
Не тебя ли омыли
Слезы его смертного плача?
А теперь ты стала его невестой,
Самой прекрасной
И девственной,
И им воскресла.
О, скольких мужей и любовников
Обнаженных
Качали твои голые чресла?
А он знал ложе только из терновников
И поцелуи
Одних прокаженных.
Приготовься петь аллилуйя,
Закажи колокольные звоны,
Заготовь песни,
Слова
И амвоны
И радость святого «воскресни!»
И никого не кляни
В эти
Миги,
Потому что они
Все его дети,
И нужны, да, нужны кресты и вериги.
И к чему
Девственность чистых,
Если ему
Не пожертвуют ею?
И к чему вся Галилея,
Если б он был не нужен?
Палач и жертва —
Два конца одного начертанья,
И как бы воскрес он из мертвых,
Если б не было
Самого умиранья
И смерти?
Не дерзай, не дерзай, о, Мария!
Быть свидетельницей
Чуда;
Пусть довершит один Мессия
То, что свершил Иуда
По его повеленью.
О, скорее, скорее!
Подымайся,
Не медли:
Уже светятся раны
Назорея,
И земля приготовилась крикнуть осанну.
Мария, Мария,
Раскаявшаяся блудница,
Разве ты не видишь,
Что готова раскрыться гробница,
Что развязались петли
На саване?
Вот уже светлые тени пришли,
Стали у входа;
Скоро все корабли
Соберутся в заветные гавани,
И небо закровавится кровью восхода,
И задрожат все складки земли.
Оботри же свое лицо,
Надень лучшие одежды,
Заготовь пасхальное яйцо,
Ибо готовы
Разомкнуться его вежды
И дать миру свет новый.
Иди же, скажи
Всем плачущим, скорбным и ждущим:
«Братья,
Верьте!»
И научи их точить ножи
Во имя грядущих.
Но поспеши, поспеши,
О, Мария, возлюбленная ученица!
Ибо вызрело солнце в тиши
Гробницы;
Довершилось зачатье,
И пора всем узнать и склониться.