Любовь Тильман - Послесловия

Было славно, несказанно,

Вдоль по строчкам в синий свет…

Без заминки, неустанно…

Оглянись улыбкой вслед.

Нынче маленькие ручки

Не дают спокойно спать.

Скоро губки-почемучки

Станут папой называть…

Отодвинут всё на свете,

Станут всех забот важней…

Всё прошедшее, как ветер,

Улетит в пучины дней.

Я живу непонятно, одинокая странница,

По наивности веря в добро и мечту,

Равнодушием людским горько сердце изранится,

Но Душа сохранит, хоть улыбки чужой доброту.

Когда мы в землю прорастём корнями,

Червями расползёмся в слизкой тьме,

Взгрустнут ли наши близкие за нами?

И вспомнит ли нас кто-то на Земле?

О том, как мы смеялись и страдали,

Как жарко, нежно, жаждали любви,

О том, чем друг для друга мы не стали,

Случайные попутчики мои.

Вздыхают сомнения памятью всех несбытий.

Крылья эмоций вздымаются и опадают.

Болей уснувших, пожалуйста, не будите.

Новое утро! Птицы о счастье бают!

Всё повторяется, как ДНК спирали.

Жизней течения вписаны в форму следа.

Время с пространством прошлые дни украли.

Меж полушариями снова течёт беседа.

Всё повторяется. Словно пластинку заело,

Надо же, блоки памяти ещё хранят патефоны…

Снова твержу себе: хватит, примись за дело,

Не о чем думать, события эти не новы.

Ты оглянись: на что своё жертвуешь творчество,

И не заметят. Исписалась, – скажут, – нормально.

Так или эдак – всюду одно одиночество.

Вместе ли, врозь – разница лишь формально.

Бездумно… Безумно…

Проще говоря: не умно…

Играла… Страдала…

Словно жизни было мало…

Ох, как я тебя любила!

В сказу плыла мечтой,

В жизни той иной

Всё уже было.

Нам не стереть сюжет,

Между да и нет,

Облако плыло.

В будни открылась дверь,

Ты так реален теперь,

Нас время простило.

Всё на своих местах,

Сказкой в книжных листах,

Нежность застыла.

В строчках ли, наяву,

В трёх жизнях я живу,

Мне б отдохнуть немножко…

В_Домике_У_Реки

Светятся огоньки,

И всё бежит дорожка…

Грусть – не тоска, и нам приятна.

Она – лишь тихая печаль,

Что возвращает нас обратно,

К тому, чего порой так жаль.

Цветущий куст, мне незнакомый,

С каких краёв ты здесь, скажи?

Ты тоже за мечтой Души,

Подумал, что здесь будешь дома?

Где мыслями теперь бредёшь?

Как трудности одолеваешь?

Нам надо жить! И ты цветёшь!

Спасибо, что не увядаешь!

Но может здорово, подчас,

Что мы живём всего не зная,

И любим предающих нас,

Всех, кто помог нам, не прощая.

И лишь случайно, иногда,

Оглядывая лет массивы,

Смеётся память: как тогда

Мы были искренне счастливы,

Ещё не зная, что сюжет

Не разделить на "да" и "нет",

Что нет ни "чёрных" и ни "белых"…

И веря: жизнь – она для смелых!

Улетаю! Пожелай мне не сорваться,

И успешно долететь и прилететь,

Ни в заложниках не быть, и не взорваться,

Не столкнуться с птичьей стаей, не сгореть,

Чтобы двери запереть не позабыли,

Чтоб диспетчер выдал верный эшелон,

И заборы высоты не залепили,

И с заклёпки не сорвался элерон,

Чтоб вулканы по пути не извергались,

Не давала сбой приборная доска…

Как чудесно, если б все мы возвращались,

И всегда звучал: «Привет!», после «Пока!»

Улетаю! Пожелай же мне удачи!

Чтобы мне не потеряться по пути,

Всех валют понять размер, цену и сдачи,

Все таможни беспрепятственно пройти,

Чтобы обувь не рассыпалась в дороге,

Не лишиться ни вещей, ни кошелька…

Отключаюсь, я почти что на пороге,

Уже ждёт внизу такси меня…. Пока!

Он всюду тихо следовал за ней,

Следя из-за дерев, издалека,

Она старалась убежать скорей,

И внешности его боясь слегка,

И славы, что неслась о нём окрест,

Что сманивает он чужих невест,

И наигравшись, водит их в лесу,

Пока в рубин не выкрасит росу.

А после оставляет у реки,

Где омутов провалы глубоки.

Потом привыкла взгляд его встречать.

И, сердцем, заглушив рассудка глас,

В нём стала боль и нежность примечать,

Сквозь бездны восхищённо робких глаз.

И тело отзывалось на свирель,

Что пела про весеннюю капель,

Про птичьи гнёзда, игрища зверей…

И вольности лесов, лугов, полей…

Оставив всех, кто мог предостеречь,

Теперь уже сама искала встреч.

Жизнь стала рассыпаться, как труха,

И каждой ночью бредила о нём,

Не слушая, ни мать, ни жениха,

И в лес спешила встретить его днём.

Твердила: Так мне видно на роду…

И вскоре пела под его дуду,

И дни и ночи у лесной реки,

Ему сплетая новые венки,

И розовела нежно, как заря,

В его ладонях факелом горя.

Сначала нежен, не жалея слов,

Теперь бубнил, что стар, и нет уж сил,

Стал молчалив, придирчив и суров,

Не брал её с собой, когда бродил.

Ей грустно было наблюдать, как он,

Собрав зверей и птиц, со всех сторон,

Пускался в развесёлый бурный пляс,

Играя на свирели и смеясь…

А рядом с ней тускнел и замолкал,

И грубостью на нежность отвечал.

И вот он наступил, тот тёмный час,

Он ей сказал: Нет, счастье не для нас,

Ты молода, прекрасна и нежна,

Тебе совсем другая жизнь нужна,

Жених богатый и роскошный дом,

Чтоб ты сама была хозяйкой в нём…

А я уйду, страдая от любви,

Мой дом – безбрежность Неба и Земли,

И пропаду в звенящей тишине,

И ты даже не вспомнишь обо мне.

Она бежала, ноги в кровь разбив,

Крича: Останься! Я тебя люблю!

– Я буду тебя помнить, сколько жив,

Но не хочу калечить жизнь твою.

– Не говори так, ведь твоя свирель

Весь мир мой наполняет волшебством,

В ней музыка ветров и птичья трель,

И звонкий отголосок родничков.

Не уходи! Ты – всё в моей судьбе.

– Зачем ты лжёшь? Не нужен я тебе.

– Я буду с тобой бегать по полям,

Вдыхая ароматы спелых трав.

Я всё за эту музыку отдам…

– Оставь, иди, тяжёл сатира нрав.

Он скрылся в лес, она бегом за ним.

Но дух лесной всё был неумолим:

Я стар уж, не играйся ты со мной,

А лучше к жениху вернись домой.

– Как я вернусь? Ведь я твоя жена!

Ты ж говорил, что я тебе нужна…

Без сил она упала жизнь кляня,

Сказала я отсюда не уйду…

А он вернулся вдруг через три дня,

Принёс одежды чистые… еду…

Она к нему прильнула нежно, лань,

И трепетно касаньями плыла…

И думала: его большая длань

Отныне мне защита, как скала.

Усталая, вздремнула на часок…

Глаза открыла – розовел восток…

Птиц ранних свист, да скрип дерев в тиши,

И что-то непонятное в кустах,