Фернандо Пессоа - Лирика

x x x

Сегодня я с собой наедине,

И различает мой душевный взор

Все облики, погибшие во мне,

Все, чем я не был до сих пор.

Сегодня, в сути собственной изверясь,

Никем останусь - невелик урон:

Я от себя самим собой за ересь

Высокомерно отлучен.

Во всем я проиграл судьбе строптивой:

Не сделал, не осмелился, не смог...

Жизнь от меня сокрыла под крапивой

Блаженства зыбкого цветок.

Я знаю, не дано свершиться чуду,

Но, бедный,- уподоблюсь богачу:

Я равнодушным до конца пребуду

И расписаться в том хочу.

x x x

Сегодня, в ясной тишине заката,

Когда неспешно подступает мрак,

Хочу постичь, каким я был когда-то,

Каким я стал, и почему, и как.

Но прошлое пронизываю взглядом

И вижу: я всечасно походил

На все и вся, что обреталось рядом,

Собою быть недоставало сил.

Минувшее! забытая страница

С изображеньем чуждого лица!

Осколок истины во мне таится,

Стремленье без начала и конца.

Мне цель была от века незнакома,

Из двух путей годился мне любой;

Я был в миру - частицей окоема

И был ничем наедине с собой.

Я, чуждый очертаниям доныне,

Разнообразен там же, где безлик.

Я по себе влачусь, как по пустыне,

Свой собственный изменчивый двойник.

Быть может, я (все быть на свете может)

Из обликов нездешних соткан весь,

И суть мою душа пространства множит,

И есмь лишь потому, что явлен здесь?

А может (не положено предела

Стремленью мысли!) - о, быть может, я

Продленный миг, который жаждал тела,

Дабы вкусить земного бытия?

x x x

Песня с горных отрогов взлетела,

Мне ее донесла тишина:

Чем бы только душа ни владела,

Несчастливою будет она.

Этот мир для нее не приют,

Не очаг, не домашний кров.

Все на свете душе дают,

Ей не нужно земных даров.

Так ли пелось? Не знаю. Без слов

Эта песня. Стою одиноко

У окна. И мелодии зов

Как сиянье звезды далекой.

x x x

Я год не бился над строкой.

Давящее раздумье

Оберегает мой покой

От вещего безумья.

Тоскую о себе самом.

Паря под небесами,

Я жил в пространстве неземном,

Стихи слагались сами.

Теперь стихи - плоды ума,

И в мыслях - постоянство.

Кого же угнетает тьма

Из вечного пространства?

x x x

Сменившая ночь в ее блеске и лоске

Промозглая рань

Как траур вдовы, после длительной носки

Поблекшая ткань.

И в небе рассветном, где завесь сырая

Все так же темна,

Несбыточность рая - от края до края

Глухая стена.

Бессмысленный день уготован мне снова

И холод в душе

Из-за несвершенности дела, какого

Не сделать уже.

x x x

Смерть - поворот дороги,

Кто завернул - незрим.

Снова твой шаг далекий

Слился в одно с моим.

Стерты земные грани.

Смертью не обмануть.

Призрачно расставанье.

Подлинен только путь.

x x x

Кто в дверь стучит мою,

В столь горькую годину

Постиг ли, как таю

Своей души кончину?

Он тайну ли постиг

Моей судьбы несчастной?

Как ночью каждый миг

Томлюсь тоской напрасной?

Что на устах - печать?

Что прозябаю сиро?

Зачем же в дверь стучать

До окончанья мира?

x x x

Старая песня в соседней таверне:

Скольким похожим внимал на веку.

Слушаю, в сумрак уставясь вечерний,

И без причины впадаю в тоску.

Пусть я не знал этой песенки старой,

Это не важно, не важно ничуть.

До крови ранено сердце гитарой,

Кончились слезы - а то бы всплакнуть.

Вызвана кем и явилась откуда

Эта печаль, не моя и ничья?

Всем на земле одинаково худо,

Прошлое - вечная боль бытия.

Жизнь завершается, скоро - в потемки.

Грустная песня, печальная весть.

Есть лишь мотив, незнакомый, негромкий.

Есть только то, что пока еще есть.

x x x

Один на один

С той болью, которой мечен,

Ее до седин

Стремлюсь оправдать, да нечем.

Все так же она

Бессменна и беспричинна.

Как небо, видна,

Как воздух, неразличима.

x x x

Нелегко, когда мысли нахлынут.

Еле брезжит, и тьма за стеной

И в беззвучную тьму запрокинут

Одиночества лик ледяной.

На рассвете, бессонном и грустном,

Безнадежней становится путь

И реальность бесформенным грузом

Тяготит, не давая вздохнуть.

Это все - и не будет иного.

И порукой оглохшая ночь,

Что мертвы эти дали для зова

И что жить этой жизнью невмочь.

(Это все - и не будет иного.

Но и звезды, и холод, и мрак,

И молчание мира немого

Все на свете не то и не так!)

x x x

Чертою белой являясь взору,

Штрихом на лоне холма зеленом,

Тропа восходит по косогору

И пропадает за дальним склоном.

Тропою этой на гребень ската

Влекутся люди, как муравьи.

Они бездумно спешат куда-то,

Теряя в спешке черты свои.

Людскому роду причастный тоже,

Я все же вижу со стороны,

Как друг на друга они похожи

И как друг другу они равны.

У них, возможно, различны лица,

Но предо мною безликой цепью

Ползет бесцельно их вереница,

Навек чужая великолепью.

Себе подобных не узнавая,

Душа скудеет с теченьем дней.

И вниз по склону идет кривая,

И мчится сердце мое по ней.

x x x

Мечтаю, глядя на морскую гладь,

Где, кроме глади, не на что взирать.

Душа, питаясь пустотой лазури,

Не называет Божьей благодать.

Мы жаждем видеть верно. И плутаем

Столицей буйной иль безлюдным краем,

Мним, будто видим, но всегда и всюду

Мечтаем, и мечтаем, и мечтаем.

Деревья отдаленного леска

Так изумительны издалека!

Чудесно все, пока на расстоянье...

Всему цена, увы, невелика.

Любовь? Ее не помню я нимало:

Уже меня вчерашнего не стало.

Пей, ибо все течет и опьяняет,

Но сякнет там же, где берет начало.

Срываешь розы? Губишь, обратив

Напевы красок в меркнущий мотив?

Срывай! Ведь так и так на свете этом

Лишаешься всего, покуда жив.

x x x

Я сломлен. Обращаются светила

Душа моя! Твой давний блеск исчез,

И ты в потемках нынче приютила

Мой разум, отлученный от небес.

Я сломлен. И отныне успокоюсь.

Я неизбывно одинок и сир:

Налево - полюс, и направо - полюс,

А посреди простерся чуждый мир.

Я сломлен. Я ничто. Влачатся дни...

Никчемен я, как ветхие поленья,

Что поднесенной жаждут головни:

Иного не сыскать употребленья.

x x x

Ту повесть, что осталась втуне,

Мечта дополнила моя.

Нет, не о принце иль колдунье,

Но лишь о том, кем был не я.

Мой голос слышался сквозь дали,

Но я был тот, кто не был мной.

Цветы весною расцветали,

Но не была весна весной.

Легенда грез подобна мигу

Чем жил, того не отыскать.

Из рук моих кто вырвал книгу,

Что я хотел всю жизнь читать?

x x x

На свете этом есть у всех вещей

Предназначенье,

И лишь лягушки в памяти моей