Ирина Маулер - Ближневосточное время

А летний вечер висит кольцом,

Ребенка в люльке качает мать,

Сегодня август прожег плечо,

Забыв, что вредно здесь загорать.

На небе черном – чернила звезд,

Через неделю – опять сентябрь.

За это лето мой сын подрос

И скоро в школу пойдет опять.

А я все между твоих имен

Плету усердно тугую нить.

А мне все машет рукою клен —

Никак не хочет меня забыть.

Сегодня в моде дождя строка,

Устало солнце сушить белье.

К тебе дорога так далека,

Но оглянусь – и найду ее.

В литой оправе – зеленый цвет,

Тебя рисую, мой юный клен.

И даже если пройдет сто лет

Ты будешь так же в меня влюблен.

Слишком больно, сегодня пятнадцать лет,

Как тебя нет.

А язык – он тонет во рту,

Он помнит твою доброту.

Я тяну его из последних сил,

Сказать, чтобы никто не забыл,

Что был.

Он болен той датой – декабрь, дожди.

Как хочется, чтобы —

Только дождись.

Вместо – совсем живой,

Спешил – но не пришел домой.

Летят навстречу тебе дожди,

Падают в ноги тебе – пережди.

Снова декабрь – пятнадцать лет

Тебя с нами нет.

Больно молчать,

Сказать нет сил,

Господи, сколько ты

Недожил.

Сегодня, здесь, на голубой земле,

Гуляет год Мышиный в шубке новой.

Он щеголь, он щегол, и на его столе

Еще так много разносолов.

Пока еще начало – улыбнись,

Ребенок, краснощекою улыбкой!

Перед тобою год, как жизнь,

Тебе еще прощаются ошибки!

Но только стрелки полдень перейдут,

Задумайся и полюби, как сможешь,

Божественного неба неуют

И солнце, прожигающее кожу.

Спеши наполнить счастьем каждый день,

Пока с тобою он как с равным дышит,

Спеши, пока еще бросает тень

Твоя фигурка желтой мыши.

Подсолнухи сохнут на солнце подсолнечном – солнечно,

Месяц апрель передумал прохладу развенчивать,

Здешнее лето уже наступает на пятки весенние,

Весело синее море смеется, насмешливо-вежливо.

Хочется ровно-белые зубки барашков почесывать.

Четками или черточкой – между гремит и целуется

Улица. Белая челка черемухи на подоконнике скромницей,

И, глаза опустив, сквозь расческу чернильного времени

Временно – сохнут на солнце подсолнухи солнечно.

А может, просто ты не хочешь

Узнать, что где-то за порогом

Крадется осень, ты хохочешь,

А ждать уже совсем немного.

А может, просто ты не хочешь

Поверить, что бывает серым

День, он тебя собой морочит,

Чтоб реже в зеркало смотрела.

Но ты поверь в себя, пока рука

Твоя полна еще волненья

И жизни длинная строка

Спешит расставить ударенья.

И пусть уже твое лицо

Значительно своей улыбкой,

Дождливой осени кольцо

Ты примеряешь по ошибке.

А может, просто ты забыла

Закрыть окно свое случайно,

И комнату твою залило

Дождем несбывшихся желаний.

А может, просто знать не хочешь,

Что за весной приходит лето,

Но даже если ты хохочешь —

Не изменить порядок этот.

Перепрыгивая, глотая звуки,

Знаками не прикрытое – снова

Рвется вверх, отбивая руки,

Дикое, неукротимое слово.

Путая точки и запятые,

Пульсом невыносимо жестким —

Разбиваются в лист пустые

Звуки – нищенкой на погосте.

Хвост отбрасывая змеиный,

Вьется вечным вопросом вечность,

Ускользающим пилигримом,

Пересекающим бесконечность

Параллельных – без окончаний,

Несоизмеренья всуе

Лабиринтов семи звучаний,

Возносящихся аллилуйей.

Складкой лиловой закат распят,

Слово распято на стаккато,

Разноголосицей крест-накрест

Криво выкроена соната.

Пересекая несовместимость

Точки и многоточья – смело

Рвется вверх, набирая силу,

Слово – гадким утенком – в небо.

Я изменила тебе, слово,

С гаммой цвета.

Такая мне открылась глубина

В мелодии оттенков,

Что рука сама, не спрашивая разрешенья,

Спешила с нетерпением к холсту,

Замешивая наспех краски,

И бились непослушные цвета

О равнодушное пространство света.

Но иногда, когда казалось, что слепа моя рука,

Из глубины манящего пространства рождался цвет,

Рождался и кричал, что он, новорожденный, полон силы

И защититься сможет от насилья.

И тогда рука моя невольно отступала,

Боясь спугнуть родившееся чудо.

Как мало их, новорожденных, что передать смогли

Гармонию пространства, холстов, несущих свет и силу,

Случайно отразивших красоту.

Я эту красоту в стихосложенье искала годы и недели,

И билось слово, словно птица в клетке,

Пытаясь разорвать рутину слов.

Так значит, я тебе не изменила.

Я просто странник, временный и странный,

За миражом бредущий по пустыне,

Пустыне, уходящей в никуда...

Поэзия – это запах

Еще не созревших вишен,

Поэзия это – на завтрак

Море четверостиший,

Звуком по вертикали,

Голосом вне вибраций,

Скрипкой в органном зале,

Девушкой без объятий,

Сверчком у ресторана,

Нотою без регистра,

Незаживающей раной,

Мантией без магистра,

Вкусом между губами

В рвущемся поцелуе...

Поэзия это – на память

Ноты из «Аллилуйи».

Поэзия – наваждение

Розы, цветущей в мае,

Поэзия – возвращение

Вчера улетевшей стаи.

Черною кошкой на крыше,

Белой вороной в стае,

Поэзия – принц и нищий,

Моцарт и Страдивари.

Желтым лучом в ненастье,

Голосом вне регистра,

Поэзия – это счастье

Слышать то, что не слышно.

Поэзия – когда наплывом

Слова скользят за краем смысла,

Поэзия – когда монисто

Из звезд рассыпано ревниво

По гладкой черной шее ночи,

И отражается случайно

В глазах твоих всего кусочек

Вселенной, словно в ложке чайной.

Поэзия, когда внезапно

Года – шагреневою кожей,

И распаляются азартом

Желанья на уснувшем ложе

Надежд, и мечется тревожно

На тонкой шее одуванчик,

И мальчик, на тебя похожий,

Так радостно играет в мячик.

Когда случайно поднимаешь

Глаза – листая числа,

Врывается без слов, на память

Поэзия – цветком нарцисса.

Прозрачная, полуодета,

Свободная от обещаний,

Пугливым облаком, приметой,

Свидетелем случайной тайны.

Без продолженья и начала

Сейчас, в случайном отраженье,

Без берегов и без причалов

Поэзия – души рожденье.

Сегодня не снег за окошком кружит,

Сегодня не снег на ладошке лежит,

По улице бродит, наверно, зима,