Ирина Маулер - Ближневосточное время

Здесь море в ноте ре и синькой крашено,

И солнце – разогретой манной кашею,

И соли берега – в крахмальных фартуках

Уже который век стоят на якорях.

Декабрь пропал совсем – слезы не выронил,

И Новый год – Снегурочкой виниловой

Под елкой из папье-маше и пластика

От возмущения готов расплакаться.

Диктатор-календарь – и все по правилам,

Все будет как всегда – зимы аквариум,

И день – ни дождь, ни снег – конечно,

солнечный,

Не русская земля – земля восточная.

А кто бы нагадал – я не поверила,

Что солнце, а не снег – моим поверенным

На долгие года в тетрадку времени

Меня запишет добровольным пленником.

Зима – всего-то взять билет за облако,

И каждый день – лови снежинки долгие!

И путаться, и путать нити длинные —

Замерзшие кленовые, рябинные.

А веточку хмельную хвойно-сочную

Я увезу в страну мою восточную

И посажу у дома – будет дерево,

Мой Новый год на этом новом береге.

У дороги барханы белые,

Не медведи – павлины бегают,

Апельсиновой корочкой спелою

Опадают жаркие дни.

А на небе почти ни облачка,

И прописана крупным почерком

Стая чаек над синим озером

Здесь по адресу этой страны.

Эта страна называется лето,

В лето вокруг люди одеты,

Падают листья – это примета

Лета.

Не замерзнешь – живи под пальмою,

Пей росы белизну хрустальную,

Заедая небесной манною,

И на солнца желток смотри:

Для тебя здесь барханы белые,

А что хвостиков нету беличьих —

Так Восток же, зима здесь беженка,

Тоже беженка… Как и ты.

Облака опускаются прямо на голову, Прикрывается город каштановой пеною, Вавилон – или Эйфеля циркуль неоновый – Зажигается в небе французской вселенною.

На ладонях чужих столько улиц нехоженых, Не узнать по глазам, не запомнить по голосу, Я хочу на Париж быть немного похожею, Я хочу по-парижски укладывать волосы.

Я хочу, чтобы запахи – с засветла до темна, Чтобы воздуха нить тишиною накручена, И хотя мы с тобой объясняемся знаками – Я уверена – наше свиданье получится!

Какая странная страна —

Песок и пальмы.

Иерусалим колечком вьется

Обручальным,

Четыре моря на полоске

Узко-длинной,

И неба бесконечный клин

Ультрамаринный.

Какая жаркая страна – Песок пожаром,

И солнца летняя межа

Целует с жаром,

И кровь вскипает, раздирая

Нервы в клочья,

И страсти карнавальным днем

Вокруг клокочут.

Разнообразная страна —

Равнины, горы,

Разноголосица культур

Цветным узором.

Октавы лиц, октавы встреч

Непониманьем…

И на запястье номера…

Напоминаньем .

Пустыня, красок акварель —

Песок, дорога,

И ветер лепит на скале

Волшебный город.

А ветер свет творит, и тень,

И крылья чаек,

И корабли и кораблям

Дает причалы.

И чисел журавлиный клин

По камню – мелом,

И лестницу навстречу им

Возводит в небо.

А в городе волшебный сад

Цветным букетом,

И облака над ним стоят

В разгаре лета.

Пустыня, лета миражи,

А может, счастье,

И кто сказал, что надо жить

Не в этом царстве?

А ты понимаешь,

Что это подарок,

И даром – берез кружева,

И платья кленового стать без помарок

Здесь даром красна и свежа.

И черные ночи,

И звезды ручные,

И озера розовый плес,

И дождик работает не в выходные

И воду приносит не под закладные,

А так, по любви, эти блага земные,

Так просто – подарок небес.

И ты понимаешь, что избранный Б-гом

Подарок-пустыня и зной,

И ненависть вместо любви за порогом

Тебя стережет день-деньской.

И дождик тебя променяет не глядя,

Иудой за ломаный грош,

А если ты спросишь, так в чем же награда —

Награда тебе

Апельсины из сада —

Того, где Машиаха ждешь.

Это слезы из моих глаз,

Это розы из моих грез,

Я скучаю по тебе сейчас,

Я скучаю по тебе всерьез.

Научилась – словно тень легка,

Разучилась – выше облака,

Поручилась – за себя стою,

Получилось – почти что на краю.

Словно белкой – по твоей руке,

Цветом белым – по твоей реке,

Тучкой снежной – за твоим окном,

Это нежность – за тобой в дом.

Невозможно – без твоих снов,

Осторожно прикоснусь вновь,

Льется дождик из твоих глаз —

Он не сможет разлучить нас.

Ночь, Париж, суета и платаны,

Балерины Дега на пуантах,

Стройность вытянутых длинных ножек

В зеркалах отражения множит.

Ножик – бжик, и нарезом хрустальным

Роза белая в белом стакане,

И стаккато машин на рассвете,

И окно прямо в улицу эту.

По-французски любовь и причастье,

И улыбка по-русски – на счастье —

Эти части вчера и сегодня

Мне Париж опускает в ладони.

И в бокале шампанское тает,

Фонари, как цветы, отцветают,

И на жадных губах расставанье,

Не прощаюсь, Париж, – до свиданья!

А глаза у Парижа синие,

И похожи Париж с Россиею,

Тополиный пух в небо падает,

И кружится вода под палубой.

А глаза у Парижа летние,

И летают платанов ветки в них,

И над Сеною, и над парками

Здесь не ходят – летают парами.

Мне, иудейке, – что в этом костеле:

Каменный пол, свечи, ладана запах…

Так почему здесь где-то на уровне боли

Горло жмет и по лицу катятся капли?

Маленькой девочкой —

Не за себя обида —

Это чужие лица,

Я за них не в ответе,

Не только в Брюсселе,

Городе не под оливой,

Солнце, знаю, не всем одинаково светит.

Может, молитва под своды и прямо в душу?

Падает в лунку, как шарик бильярдный белый,

Как в синагоге и церкви, в этом костеле слушают…

Слушают, только не слышат на самом деле…

По Парижу желтый цвет —

Бабочкой под крышами,

И гуляет босиком

Дождь по Фонтенбло.

Про тебя и про меня

Ничего не слышал он,

А услышал бы – спросил, —

Что нам до него?

Я сказала бы, что жду

Чуда непременного,

Что другие страны мне

Не смогли помочь,

И призналась бы в любви

К Сене, что по венам тут

Неизменно движется

В танце день и ночь.

Здесь дворцы по улицам —

Белой лентой праздничной,

И глаза прохожего

Радостью полны,

Знаю я уже, что жизнь

Не бывает разною,

На нее по-разному

Просто смотрим мы.