Микола Бажан - Стихотворения и поэмы

О дружба масс, ты первой входишь в вечность!
Прекрасная тревога тысяч — ты
Для жизни единиц расширила пути,
Открыла для людей дорогу в бесконечность!
И жить — ведь это жить, впервые ощутив,
Узнав себя помноженным впервые
На солидарность всех, чье имя — коллектив,
На цели и мечты, неслыханно большие.
Вот ощущение бессмертия. Вот где
Труда и творчества разрушена граница,
И в творческом пылу всесильный труд таится,
И счастье творчества — в любом труде.
Жить — это значит жить.
Осуществляя труд,
Осуществляя мысль,
осуществляя слово
В строфе поэм, в тяжелых грудах руд
И в ритмах твердого, уверенного кова
Выковывая радости статут.
И ты, безвестный друг, чей череп брошен тут,
Среди густой травы, в настурциях и мятах,
Ты не из тех существ, забвением объятых,
Каких рождал разбой, отчаянье и блуд.
Ты не погиб во мне,
ты — вместе с миллионами
Таких, как я.
Ты — всюду.
Ты — живой.
И кровь и грязь меся походными колоннами,
Врубая под землей еще один забой,
Пуская пулю в лоб своим врагам заклятым,
Ведя по целине моторов гром и дрожь,
Склоняясь до утра над начатым трактатом,
Ты творчески вошел в бессмертье… Что ж,
Привет тебе, товарищ!..
…А за лугом
Далекая песня звучала.
Он слышал ее. Он смеялся —
садовник, взрастивший цветник.
Ударясь о череп, по дугам,
Как будто на гранях кристалла,
Дробился огнем семицветным
расколотый солнечный блик.
Росинки блестели над кругом
Высокого лба. Осыпала
Пыльцу на висок пожелтелый
планетка багряных гвоздик.

Среди широких тучевых разлетов
В нежданной вспышке молний, на ветру
Врисован треугольник самолетов,
Блестит, подобно серебру.
Железный грохот льется не смолкая,
Они плывут, уверенны, сильны,
Тебя поют, Отчизна молодая,
Твои крылатые сыны.

Проносятся — и гул идет землею,
И степи содрогаются, седы,—
Громады танков, гусениц стопою
Чеканя тяжкие следы.
И очи молодецкие сверкают
Из грозной их и темной глубины.
Тебя поют, Отчизна дорогая,
Одеты в панцири — сыны.

Возвеяв стяг над ветровым простором,
Единым телом — поступь их быстра —
Идут стрелки, глядят орлиным взором
Винтовок метких мастера.
Звенят штыки, свинцово отливая.
Не остановишь — храбры, сплочены.
Тебя поют, Отчизна зоревая,
Твои стрелки — твои сыны.

Команда: «Марш!» — и вынесся на кручу,
Усталости не зная и препон,
На стременах, в руке клинок певучий —
За эскадроном эскадрон.
И песен гром разносится без края,
Просторы эхом песенным полны.
Тебя поют, Отчизна трудовая,
Коней взнуздавшие сыны!

Нам слышен рык, озлобленный и хищный,—
Собака войн беснуется, визжа.
Посмей-ка только, сунься к нам в жилище,
Дойди до рубежа!
Раздавим всех, не ползайте рыдая.
Все дикари так будут сметены.
Как щит тебе, Отчизна дорогая,
Восстанут все твои сыны.

И мы стоим на всенародной страже,
Оружие не выбить из руки.
Пусть пробуют — всегда для силы вражьей
У нас железные полки.
Пускай начнут — позорна будет тризна
Последних поджигателей войны,
Ведь защитят твой мирный труд, Отчизна,
Вооруженные сыны.

Раскинув желтоватых жилок нити,
В листочках острых, словно кости птиц,
Плющ распластался жадно на граните,
Как бич, чьей власти нет границ.
Но из-под нитей цепкого сплетенья
Сверкает камень сильный и живой;
Ему не страшен гул землетрясенья,
Бич молнии не страшен огневой.
Размеренный строителем упорным,
Он гранью в грань и кромкой в кромку лег
Над скалами и над потоком горным,
Над суетой и гомоном дорог.
Он с небом слит, пронизанный лучами
Имеретинских светлоликих дней,
Он с грунтом слит, вздымаясь величаво
Над горною вершиною своей.
Поставили строители-герои
Под самым небом гордый виадук,
Что выгнулся над строгою горою,
Как рыцарский выпуклогрудый лук.
Не покосился он, не дрогнул даже
И держится, как сотни лет назад,
Хоть навалилась украшений тяжесть
На плечи глыб, на арок гнутых ряд.
А виноград, что вызрел здесь в ущелье,
Как груда крупных плодоносных тел,
Прикрыл колонн могучих капители,
Над глыбами немыми заблестел.
Он цвел, повиснув полными, тугими,
Набрякшими, тяжелыми грудьми.
И мнилось — дышит теплотой под ними,—
Возьми, из ямок тьмы их подыми.
Плоды земли украсили строенье
И плотно оплели его кругом
Гирляндой, где чудесно слиты звенья
Цепей, живых и дышащих теплом.
Граната ветви, гроздей пышных бремя,
Цветы, плоды — всё, что рождает край;
Ваятель щедрый, побеждая время,
Готовил для гигантов урожай.
Строители — мест этих чудотворцы —
Вложили вдохновение в труды.
В руках их превратился камень черствый
В плоды, как чаши, — в чаши, как плоды.
Такою животворная их сила
И творческая ярость их была,
Что из гранитных глыб цветы взрастила,
Бессмертье камню серому дала.
Пусть был невольником,
пусть был в железных путах
В былом народ — строитель и герой —
Он, одержимый вдохновеньем лютым,
Навеки камень оживил родной.
Что нам бесплодье и покой холодный
Угрюмых этих скал, глядящих ввысь?
Сильнее смерти подвиг благородный,
В жизнь воплотивший творческую мысль.

Усталые, в соленой влаге едкой,
Медлительно стекающей по лбу,
Ступили мы на голый прах, на ветхий
Тмогвийский путь, на рыжую тропу.

Зигзаг расщелин, вычерченный криво
На треугольных скалах, среди круч;
В кристаллах гор, над зубьями обрыва —
Скользящий косо, преломленный луч.

Везде молчанье. Только тень дороги,
Как тонкий звук, всплывает издали.
И полнится предчувствием тревоги
Недобрая, седая тишь земли.

Скрежещет гравий. И травы скрипенье
Молниеносных вспугивает змей.
И пахнут углем знойные каменья,
И тянется, как время, суховей.

Удушливо, до края тяжким зноем,
Горячей медью дали налиты.
Открыты пришлецу за крутизною
Святые двери в эпос нищеты.

Жестоки, скупы, сдержанны и голы —
Слышны для уха, зримы для очей,
Здесь чудятся нам вечности глаголы
О голоде, о гибели людей.

Ущелье всё сужается. И взгорья
Взвиваются, как вихри, в вышине.
Всё глубже путь и путаней, и вскоре
Ныряет он в беззвучной глубине.