Мартин Опиц - Колесо фортуны

Познал огонь и меч, прошел сквозь страх и муку,
В отчаянье стенал над сотнями могил.
Утратил всех родных. Друзей похоронил.
Мне каждый час сулил с любимыми разлуку.
Я до конца постиг страдания науку:
Оболган, оскорблен и оклеветан был.
Так жгучий гнев мой стих воспламенил,
Мне режущая боль перо вложила в руку!
— Что ж, лайте! — я кричу обидчикам моим, —
Над пламенем свечей всегда витает дым,
И роза злобными окружена шипами,
И дуб был семенем, придавленным землей…
Однажды умерев, вы станете золой.
Но вас переживет все попранное вами!

В сей мир принесено я существом простым,
Но предо мной дрожат державные короны,
Трясутся скипетры и могут рухнуть троны,
Коль я вдруг окажусь неблагосклонным к ним.
Стихом своих певцов возвышен древний Рим:
Великой доблести начертаны законы,
Увиты лаврами героев легионы,
А власть иных царей развеяна, как дым!
Звучал Вергилия божественного стих,
Священный Август льнул к его бессмертной музе…
Теперь, Германия, ты превосходишь их:
Твой мужественный дух с искусствами в союзе!
Так не затем меня возносят над толпой,
Чтоб шляпу украшать бездарности тупой!

Поднявшись из-за кручи,
Рассвет раздвинул тучи
Единым взмахом крыл.
Поблекли звезды, вскоре
Луна скатилась в море.
И я глаза открыл.
Восстав от сна ночного,
Я жизнь вкушаю снова,
Вновь бодрствует мой дух.
К рукам вернулась сила,
И утро воскресило
Мне зрение и слух.
О чудо пробужденья!
Господня снисхожденья
Ничем не заслужив,
Я — страшный грешник — все же
Живым проснулся!.. Боже,
О, как ты терпелив!
Средь злобы и гордыни
Я чахну, как в пустыне,
Не ведаю пути.
Мне без твоей подмоги
Спасительной дороги
Из скверны не найти.
Ты в доброте безмерной
Пошли мне свет твой верный,
Чтоб мир мне был открыт.
Снабди мой дух крылами —
И наравне с орлами
Он к солнцу воспарит!..

Зачем вы, злые мысли,
Вдруг нависли?
Слезами не избыть беду!
Печаль помочь не может —
Боль умножит.
Нам с нею горше, чем в аду.
Воспрянь, душа! Учись во мгле кромешной
И безутешной,
Когда шальной ревет норд-ост
И мир накрыт, как покрывалом,
Черным шквалом,
Собою заменять свет звезд!

Ты, сладострастье, — сахар наших дней.
Чтоб усластить наш век, безрадостный и краткий,
Нам в жилы льется твой напиток сладкий —
И мир сверкает тысячью огней.
Ты лед и камень превращаешь в розу,
Декабрь — в апрель, и в песнопенье — прозу.
Мы для природы — дети. И она,
Как мать, свои нам груди открывает,
Наш дух окоченевший согревает
Настоем страсти, пламенем вина.
И мы берем из материнских дланей
Изысканные лакомства желаний.
Унылый деспот, праведник Закон,
За нами следом ходит с гнусной миной.
Ах, отравляет яд его змеиный
Веселье и свободу испокон!
Он завязал глаза нам, чтоб мы слепо
Сияньем дня считали сумрак склепа!
Свою живую прелесть напоказ
Не выставляет роза безвозмездно:
Ей наше жизнелюбие любезно!
Она в уплату требует от нас —
Зажечься!.. Кто на это не решился,
Тот враг себе, тот разума лишился.
На что нам сила, молодость, задор,
Когда мы, утомительно невинны,
Страшимся жизнь прогрызть до сердцевины?
Жизнь есть — алчба. Все остальное — вздор!
Так в плаванье пускайтесь дерзновенней
По радостному морю вожделений!
Кто Эпикура не избрал в друзья,
Утратил вкус пленительной свободы,
Тот изверг, мразь, тот пасынок природы
И человеком звать его нельзя!
Докучливы труды ученого авгура.
Но как щекочет нас ученье Эпикура!

Нет в мире ничего чудесней человека:
В нем бог и сатана содействуют от века.

Как быть мне, если все во мне приют нашло:
Миг, вечность, утро, ночь, жизнь, смерть, доброй зло?!

Ты смотришь в небеса? Иль ты забыл о том,
Что бог — не в небесах, а здесь, в тебе самом?

Бог жив, пока я жив, в себе его храня.
Я без него ничто, но что он без меня?!

Постой! Что значит «бог»? Не дух, не плоть, не свет,
Не вера, не любовь, не призрак, не предмет,
Не зло и не добро, не в малом он, не в многом,
Он даже и не то, что именуют богом,
Не чувство он, не мысль, не звук, а только то,
О чем из всех из нас не ведает никто.

Спит праведник, во сне вкушая благодать.
А грешник молится и всем мешает спать.

Неутомимо то, что господом зовут:
Его покой — в труде, в его покое — труд.

Ты, грешник, сетуешь на то, что пал Адам?!
Не пал бы первым он — ты б это сделал сам.

Когда богач твердит о бедности своей,
Поверь ему: он прав, — он нищего бедней.

Как совершенно все, что вкруг себя мы зрим:
Стекляшка и алмаз, паук и серафим!

Ты царства божьего все требуешь от неба,
А сам для бедняка жалеешь корку хлеба!

Я, как господь, велик. Бог мал, что червь земной.
Итак: я — не под ним. И он — не надо мной.

Так кто же я такой, творенье чьих я рук,
Предмет, и не предмет, и точечка, и круг?

Ну что — дождались? Веселитесь, герои!
Я ваше веселье удвою, утрою:
Конец наступил ненавистной войне!
Живите! Топите раздоры в вине!
Братайтесь! Бросайте мечи и пищали —
От них только беды одни да печали,
Забудьте сварливых соперниц громов,
Которые крыши срывали с домов,
Из жерл извергали ревущее пламя,
Могильные рвы понабили телами,
Корежили стены, посевы пожгли,
Изгрызли зеленое лоно земли.
Сегодня велим этим бестиям лютым
В честь мирного праздника жахнуть салютом.
Ракеты затеют такой фейерверк,
Чтоб звезды поблекли, чтоб месяц померк!
Охрипшие трубы, осипшие горны,
Вам мирную песню сыграть не зазорно —
Никто вам того не поставит в укор.
Нет! В тысячи глоток поддержит вас хор.
Друзья музыканты! На дудке, на флейте
Валяйте играйте, труда не жалейте!
С чего наша радость? С чего этот пир?
Война околела! Рождается мир!
В честь мира на свете, в честь мирного мира
Исходит небесной мелодией лира,
Басят барабаны в драгунском полку,
В харчевне взлетают смычки к потолку!