Александръ Дунаенко - ДУРА

Всё повторилось ещё раз. И ещё несколько раз. Потом они, обнявшись, оба уснули и проснулись, когда уже солнце клонилось к закату…По пробуждении Старкина ожидало открытие. Что-то мягкое, тёплое и длинное лежало у него между ног. Вначале Гурий Львович его потрогал, а потом решился посмотреть. Его изумлению не было границ. Член у него вырос. Он стал длинным и толстым, как у соседского ишака. Как биолог, как материалист, Старкин понимал, что такого не бывает и такого не может быть. Хотя, в известном смысле, это и приятно.

Аляпкина следила за взглядом Гурия Львовича, за его рукой и тихо улыбалась. Педагог даже застеснялся и попытался прикрыть ладонью свой откровенный стыд. Ему это, естественно не удалось. Нужно было три, четыре ладони. Аляпкина приложила свою… Нужно ли рассказывать, к чему это привело? Член медленно налился кровью, раздражённый, поднялся и встал, как кобра, покачиваясь, готовый к броску. Тогда встала и Аляпкина с растрёпанным лифчиком, поверх которого слегка обвисали груди, уже неоднократно побывавшие в любовной переделке. Лифчик тут был уже явно ни к чему. Аляпкина дотянулась до застёжки на спине, ловко её сковырнула и отбросила корсетное изделие в сторону. Отряхнула с себя песок и, расставив ноги, оказалась над Гурием Львовичем, прямо над коброй. Старкин двадцать лет был женат, а ни разу не видел женщину вот так, снизу. Тем более, голую. Да и себя с таким членом он видел впервые. Ах, как он снова напрягся, отвердел, как стал вертикален!.. Вот какую вертикаль власти установить бы в России! И нанизать на неё олигархов! Вот был бы порядок!..

Аляпкина руками раскрыла, раздвинула себя внизу и слегка наделась, присела мокрыми, обляпанными семенем губами, на глянцевую головку растревоженной кобры. Качнулась несколько раз, так, что теперь от счастья глаза закатились у Гурия Львовича и медленно, с опаской, со стоном во всю его длину или высоту, опустилась до основания, и вся змея благополучно в ней скрылась.

У них у обоих уже не было сил заниматься любовью. И поэтому Аляпкина, оставляя внутри себя напряжённого Гурия Львовича, наклонилась, прилегла, прижалась голыми грудями к его груди, и опять неверному мужу сделалось хорошо. Так, как не случалось никогда раньше.

Уже в сумерках им захотелось есть, они вспомнили о еде. Со смехом стали искать пожалованные им бандитские шашлыки. Полузасыпанные песком, разбросанные вокруг шампуры с кусками мяса показались невиданным деликатесом. Гурий Львович подсовывал своей подруге лучшие куски, сдувая и отряхивая с них песчинки. Открыли и водку, и отпили по глотку прямо из горлышка…

С того жутко-памятного дня в семейной жизни Гурия Львовича произошёл радикальный надлом.

Во-первых, по возвращении из поездки, Гурий Львович пошёл мыться в ванную, и жена, Снежана Игнатьевна, как обычно, зашла помыть ему спинку. Намылив мочалку, она было уже и принялась за это рутинное занятие, как вдруг… Вообще, Снежана Игнатьевна все двадцать лет совместной жизни с мужчиной Гурием Львовичем, старалась избегать смотреть туда. О детородном предмете супруга она имела мысленное представление. Нет, ну конечно, обстоятельства иногда всё-таки ставили её в ситуацию, когда жизненная правда представала перед ней в своей вопиющей наготе. Куда от этого убежишь, если уж выходишь замуж, но сеансы эти носили вынужденный, если не сказать – подневольный характер и ничего, кроме неприятного осадка в чистом сердце Снежаны Игнатьевны, не оставляли. Говорить же о том, что она, например, как иные извращенки, хотела бы вывесить в спальне портрет мужниной гениталии во весь рост – такого не могло случиться с ней, нормальной советской учительницей, и под расстрелом.

И вот, значит, занесла Снежана Игнатьевна руку с намыленной мочалкой над спиной Гурия Львовича – и – чуть мочалку не выронила. Сдавленно вскрикнула остановившимся лицом: – Гуря, откуда у тебя это такое?

А дело в том, что, как у Гурия Львовича в тот день член вырос, так больше в прежнее, общечеловеческое своё состояние, и не вернулся. И – Не знаю, – честно ответил супруге Гурий Львович, – и стыдливо потупил глаза. А в ванной у него между ног (которые, между прочим, какой были обыкновенной длины, такой и остались) – в ванной между его ног колыхался в мыльной воде член, как минимум, кавказской национальности, а то и вовсе от какого-нибудь Луция, которого, за величину совокупительного органа, назвали Золотым Ослом.

Орган Гурия Львовича, помимо воли хозяина, почувствовав на себе изумлённый взгляд Снежаны Игнатьевны, благодарно на это отреагировал: зашевелился и стал выползать из ванны, толстея и поворачивая вправо и влево любознательную головку. Всё это выглядело бессовестно и нагло. К собственному ужасу, впервые за все годы кристальной и непорочной половой жизни, в голове Снежаны Игнатьевны мелькнуло, и даже на пару секунд задержалось, ослепив, ненормативное слово «Хуй!!!». Снежана Игнатьевна с отвращением швырнула в воду мочалку и с криком: – Фу! Какая гадость! – вылетела из ванной.

Гурий Львович был огорчён лишь отчасти. Его не удивило поведение Снежаны Игнатьевны. Внутренний голос подсказывал, что теперь перед Гурием Львовичем все дороги открыты, все пути. И любая красотка теперь ему по плечу.

Уже на другой день он подкараулил Аляпкину по дороге в клуб и без особого труда уговорил её заглянуть с ним в пустующую баню, которая работала только по пятницам и в субботу. И Аляпкина даже не спросила, зачем, только на пути к бане всё твердила: «Да ну, неудобно, а вдруг кто увидит…». После пятого свидания ей уже было всё равно, где, на чём и как. Вот сказал бы ей Гурий Львович, чтобы средь бела дня встала Аляпкина перед конторой на четвереньки раком и ждала его, запрокинув на голову свою цветную юбку – так на минуту не задумалась бы! Встала бы ещё с утра. Наверное, это была любовь. Что без денег делает тебя богатым.

Встала бы перед конторой Снежана Игнатьевна? Ни-ког-да! Скорее бы она отрубила голову Гурию Львовичу, а с ним заодно и его безобразный член.

Из-за таких вот мелочей и распадаются самые крепкие советские семьи.

И Гурий Львович ушёл к дуре Аляпкиной. Нонсенс. Восемь классов образования. В словаре двести слов, из которых половина матерных. У новоявленных любовников не было ничего общего. Кроме, как выяснилось, удивительной сексуальной совместимости. А гармоничные половые отношения очень быстро приводят партнёров к общему знаменателю. Конечно, это не означает, что умный делается тупее, а глупый – умнее. Просто хорошая постель заставляет людей забывать об интеллектуальных различиях, о цвете кожи и даже о том, что один из них минуту назад знал только китайский язык, а другой – немецкий.