Дмитрий Сухарев (Сахаров) - При вечернем и утреннем свете

Мне пишет старая лиса,
Имеющая вес:
«Хочу печатать вас,
Пришлите же стихи».

Я той и той желаю благ,
Я в них души не чаю.
Я той и той примерно так
Прилежно отвечаю:

Извините —
У меня затянувшийся творческий кризис.
Но звоните,
Может быть, я поправлю свои дела.

Догоняет меня Кушнер,
Хоть и доктор я наук [10] Биологических (диплом МДТ № 000942 от 17 июня 1974 г.). ,
Доконает меня Кушнер,
Никакой он мне не друг.
Чуть найду какой феномен,
Чтоб потешить знатоков,
Тут же Кушнер, мил и скромен,
Хвать феномен и таков.

Перед тайной полушарий
Я тридцатый год стою [11] См., напр., мое предисловие к кн.: X а м о р и Й. Долгий путь к мозгу человека. М., Мир, 1985. ,
Я решить ее решаю,
Электрод в нее сую.
Наконец в асимметрию
Пролезаю на вершок,
Глядь, а Кушнер мне, Дмитрию,
Про нее сует стишок {1} 1 См., напр.: Мозг ночью спит, как сад в безветрии. Клонилась речь на семинаре К функциональной асимметрии Его бугристых полушарий… В пространстве левом — опыт умственный, Прохладный, дышащий безликостью, В пространстве правом — вещный, чувственный, С шероховатостью и выпуклостью! А. Кушнер .

Я, наукою влеком,
Темной ночью и тайком
За ланцетником собрался —
Низшим хордовым зверьком {2} 2 Выполнив ряд уникальных исследований по нейробиологии ланцетника и будучи заинтересованным в строгой охране этого уникального представителя отечественной фауны, я наивно полагал, что единственная в стране уникальная популяция ланцетника надежно засекречена; к сожалению, эти надежды не оправдались (см. ниже). .
Я в песок лопату пнул,
Я совком песок копнул,
Глядь, а там обратно Кушнер
Все, что было, почерпнул {3} 3 Биолог мне ланцетника покажет. Полупрозрачный, хордовый, морской Наш предок древний: видишь, как он машет Хвостом… и т. д. (А. Кушнер) .

Я ищу у амфиокса [12] То же, что ланцетник.
Мозга клеточный исток,
Я проникся, я увлекся —
Вот он, свернутый листок!
Кушнер рядышком шныряет,
Миг — и тянется к листку,
И куда ж его швыряет? —
В набежавшую строку {4} 4 Зародышевый лист так плоек, но, желобком Сворачиваясь, он не сразу, неумело, Став трубочкой кривой, бог знает чем влеком, Мужает в тесноте,— так обретают тело. И, собственно, их три, зачаточных листка, И каждый для своих стараться должен тканей… и т. д. (Тоже А. Кушнер; слова о боге явно неуместны в данном контексте.) .

Уж на что уж сам я ушлый,
Кушнер в сорок раз ушлей.
Доконает меня Кушнер,
Тут попробуй уцелей.
Как случилось, кто виновен,
Что всегда без перемен:
Чуть найду какой фено́мен,
Тут же Кушнер феноме́н.

А.
Поэзия есть обнажение смысла
посредством движения звука.
Напротив, бессмыслицей ведают числа,
и это зовется наука.
Наука — мышиная, в общем, работа,
подобье машинного счета.
Но можно расправить и крылья и плечи
простейшими средствами речи.

Б.
Ах, всё наизнанку! Поэзия — это
пустая истома поэта,
Потуга извлечь из мышиного бреда
свое петушиное кредо.
А корень извлечь — это вправду работа, подобье
машинного счета.
А крылья расправим и смыслы расчистим
простым сопряжением истин.

I
«Но, мой Паскаль,— он говорил Паскалю,—
Допустим, я для рифмы пасть оскалю,
И — что? Какая общая черта
Сроднит тебя, Паскаль, с оскалом рта?
С пасхальным звоном? Пасквилем? Паскудством?
Такой подход граничит с безрассудством.
Не вижу в этом смысла ни черта!»

«А ты увидь! — Паскаль ему на это.—
Ведь ты же сам, Декарт, чутьем поэта
Назвал Монблан, а не Па-де-Кале.
Монблан — скала. От звука шаг до сути.
Ты подсказал, как сдвинуть столбик ртути,
И я, Па-скаааль, полезу пааа скаа-ле!» {5} 5 Здесь упоминается знаменитый эксперимент, посредством которого Паскаль, поднявшись на гору с трубкой Торричелли, доказал существование атмосферного давления. Имеется мнение, с которым согласны не все историки науки, что идея эксперимента была подсказана Паскалю Декартом.

Сей диалог имел происходить
В подпитии хвастливом и хвалебном,
Когда Декарт придумал восходить
С запаянною трубкой и молебном
(Экспериментум круцис!) на Монблан.
Молебен — вздор? Так с этим нету спору:
На языке вертелся мооо-нооо-план,
Да монопланов не было в ту пору.

II
«Но ртуть-то будет пааа-дать по шкааа-ле! —
Вскричал Декарт.— Тогда, согласно вздору,
Что ты несешь, не лезть бы надо в гору,
А опрометью мчать к Пааа-де-Каааале!»
Паскаль зевнул: «Так с этим нету спору…
Седлаю?»
Оппонент хлебнул из кружки:
«Ну нет, пешком. Пешком, но как из пушки» {6} 6 Пояснение для читателей, далеких от предмета спора: последованность П — Ш — К, заданная в начале строфы («по шкале»), делает указанный здесь способ передвижения единственно возможным, что осознается обоими участниками диалога.

III
Здесь к Пушкину приходит наш рассказ.
Давно пора! Сам спор — не о ключе ли
К его стихам? Не зря же битый час
Мы проторчали с трубкой Торричелли.
Зато и слово выплыло как раз.
Итак: межполушарные качели!

Валяй, качайся — славная игра:
Одним поём, в другом ума палата.
О ртуть, она прозреньями чревата!
Так вот куда вела Монблан-гора!

IV
Там Анна пела с самого утра.

V
Поэзия должна быть глуповата.

Были корни кипариса
Суховаты и теплы,
А земля между корнями
Ноздревата и тепла,
И вознесшиеся в темень
Были теплыми стволы.

И звезда таясь глядела
Сверху вниз, и тишина
Тайной теплилась, и дева,
Было сказано, юна.
Было сказано: и темный
Кипарис. И нежный мирт.

И вода, что окружала
Тишину со всех сторон,
Многократно отражала
Безымянный блеск звезды.
Это небо было: небо
Отражало блеск воды.

Да и нужно ль, чтоб впрямую
Назывались имена,
Если — таинство? (И дева,
Было сказано, юна.)
Если слиты с кипарисом
И затылок и спина?

Мне нужно одиночество, как дот,
В котором я могу уединиться
От времени,
От временных забот:
Бетонный склеп и узкая бойница.

Бетонный свод и тоненькая щель.
Я к ней прильну и вдруг увижу цель
Цель жизни
Или просто жизнь без цели,
И пиршество,
И слезы на пиру.

Я оптику туманную протру
Полой шинели.