Вячеслав Куприянов - Жизнь идет

Ищет другую ладонь
для союза

Венера Милосская
вдохновляет
века и годы
многих и многих
своей красотой
непреходящей
открытой
незащищенной

Ее руки
не находят себе места
века и годы
стирают белье
готовят пищу
нянчат детей
многих и многих

Любовь может быть неразделенной
Ревность может быть беспричинной
Верность может быть безответной

Но разлука всегда обоюдна
Одиночество всегда взаимно
На лирический вздох одинокого
— Где ты?
— А ты где?
отвечает трезвое эхо

Удивительное ощущение
нормальной жизни

кто-то ходит над твоей головой
ты ходишь над чьими-то головами
глядя в потолок вздыхаешь — небо
глядя на пол твердишь — земля
грустишь ни души не видя
на своей черте горизонта

Одно и то же время
окружало нас
казалось что в прошлом
нас ничто не сближало
и вдруг оказалось
что мы родились
друг от друга

Суть не просто в том
что мы происходили
из общего начала
но уходили
в разные дали

Просто до тебя
меня не было
для тебя

и до меня
тебя не было
во мне

Теперь мы все время
дети
друг другу

Пока мы растем
друг вслед за другом
мы никогда не состаримся

Как найти расстояние между нами
измерить шагами
фигурами идущими между нами
колышущимися душами

Сколько идет письмо
от меня к тебе
пока мы стоим
дышим рядом

Сколько бы ни длилась близость
вечность —
это разлука
мера всех любовей

Я жду твоего слова
и не знаю с какого краю
встать ли мне ближе к сердцу
или дать сердцу больше простору
тебя заслонить от ветра
или отдать ветру
и его порыв
перепутать с твоим порывом

И как быть перед лицом солнца —
как удержать наши тени
которые ночь сольет
воедино
с кем бы нас
ни застала

Кто любит, тот знает,
что любви не хватает
тем, кто любит

Тем, кто не любит,
любви хватает,
потому что от тех, кто любит,
любви остается на всех,
кто не любит.

Лучше любить
и умножать любовь,
чем не любить,
но размножаться,—
иначе за временем,
когда некому любить,
приходит время,
когда некого
любить.

После времени,
когда некого любить,
приходит время,
когда никого нет.

Время тогда
больше уже
не приходит.

1
Только влюбленным, луна,
можно ступать по тебе —
они знают
цену твоему свету
и не спугнут
твоих светлячков.

2
В эту ночь
когда белы все цветы
когда открыты все окна
я иду к твоему окну
по земле
тихо
со скоростью лунного света

Лес горит —
полыхают
на деревьях листья,
и сквозь деревья видно
как на поляне
стоит всю осень
Михаил Пришвин
и уговаривает синиц
не зажигать море.

Река
изгибает пространство
стягивая все стремления
в одно —
течь

Деревня у реки
прерывает течение мысли
утверждая одно состояние —
стоять
на своем

Часовня над рекой
выводит память из равновесия
показывая вечно одно и то же
время —
время
жить

Из глубоких
настоянных на солнце трав
с земли
сам уже почти что земля
смотришь в чистое небо
днем пытаешься провидеть звезды

Словно из глубокой старости
детство
как высоко

Жизнь идет с востока на запад
просыпаюсь
еще так тихо что слышно
кек на берегу Охотского моря
школьники празднуют
большую перемену

еще так темно что видно
с высоты Московского университета
как восходит из глубины
сибирское солнце

Весомые существительные дня:
служба
забота
надежда
Ветреные наречия вечера:
тихо
тревожно
устало
Возвратные глаголы ночи:
встречаться
расставаться
забываться
Светлые предлоги утра:
до солнца
от сердца
с начала

Бессребреник-жаворонок
льется над золотом поля.
Беззвучно бабочки
неописуемые кривые рисуют —
обмениваются
цветами.
Пчелы густо звенят —
музыкой
выхаживают
мед.
Мы
сейчас здесь на вы с травой
от нее зависит сейчас —
привяжет нас
или нет
удержит ли
не даст ли
оторваться от душной земли
пустит ли
в эти гулкие жавороночьи небеса
где так легко затеряться
легче
чем в травах.

Ливень бы что ли
пошел…

Богатырская симфония весенней грозы
низкие тоны в высотах
надо по капле неба
выдать каждому страждущему листу —
расти играй на ветру
не стынь
май
пой цвети
июнь
хмель небес удался на славу
пей гуляй
в сентябре
пройдет головокруженье
сможешь с листвою прилечь
у подножья притихших деревьев

Удар света
пролом в облаках
пропасть
воронка
бездонной сини

так и тянет
ринуться
ввысь головой

Лесу неведомы наши поющие вещи,
где искра молнии убивает золотое время,
где гром регулируется
серебристой ручкой настройки;
березы додумались только до клавесина,
ели прислушиваются только к виолончели,
вбегает ветер — взбалмошный маэстро,
долго листает спутанную партитуру
в травах,
не может выбрать
между Бахом и Фрескобальди.
В этом залитом музыкой зале
как мы порой неуместны —
наступаем на ноги внимательным деревьям,
цветам заслоняем переливающееся небо,
мы —
позабывшие мелодию «ау» и «где вы»,
мы —
днем лицо уронившие в щебечущую чащу,
ночью падающие во мглу щемящего гула,
выключаем солнце, луну, звезды,
спим,
одно ухо к земле,
другое к небу,
наши молнии,
наши громы —
тише…

Весна —
радость для слуха —
капель собирается в озеро
птичьего пенья —
близится небо —
все говорит.

Лето —
радость для взора —
открыты цветы и окна
и лица
и небо
зовет.

Осень —
радость для вкуса —
в воздухе тяжесть плодов —
все вокруг:—
обещанье.