Артюр Рембо - Стихи (3)

Раз вечером ее потряс багрец гранат.

А падалью дворцов в лесах набейте ниши,

И ужасом былым глаза освежены.

Сведенных бедр стада воспламенно-рыжи.

Безумейте! Косясь без толку, вы смешны.

Собаки с течкою, жующие припарки.

Зов золотых домов: кради, что попадет,

И ешьте! Веселясь, уже нисходит в парки

В глубоких корчах ночь. Шальной, хмельной народ,

Пей горькую! А свет в безумье, в напряженье

Под боком ворошит роскошные ручьи.

Не пустите слюны в стаканы, без движенья,

Без слова, в белой мгле глаза забыв свои.

Глотайте! - А для задних прелестей царицы

Внимайте действию икоты все тупей,

Надрыву. Слушайте - прыг в ночи-огневицы

Хрипящий идиот, старик, паяц, лакей.

О грязные сердца, ужасные уста,

Живее действуйте зловонными устами.

Для мерзких столбняков вина на стол - сюда!

О победители, желудки ваши в сраме!

Блевотине небес откройте ваши ноздри.

Кропите ядами покрепче струны шеи.

Затылок дерзкий ваш обнимут руки-сестры.

Поэт сказал: Подлец, сходи с ума скорей.

Во чреве той Жены взыскуя повсеместно,

Боитесь от нее вы судорог опять.

Вскричала, тиская [ваш] выводок бесчестный,

Ужасно на груди стремясь его зажать.

Венерик, царь, паяц безумный, чревословы

Парижу-блуднице не вы ль внушите страх?

И души и тела лоскутья, яд - не новы,

Ей только отряхнуть гнилой, сварливый прах.

Вы опрокинетесь на внутренности, воя.

Мертвея, шалые, и требуя деньги.

Блудница злая, чья грудь грозна от боя,

И бодрая, сожмет крутые кулаки.

Когда плясала ты над всякими злостями

И поножовщины, Париж, хватила ты,

Покоишься, храня пресветлыми зрачками

От той весны-красны немного доброты.

О полумертвая, скорбящая столица,

Чело и грудь твои грядущему отрог.

Бледна - за дверью дверь мильярдами ютится,

И темный век былой благословить бы мог.

Для грусти валовой насыщенное тело,

Ужасной жизни вновь вкусило ты, и чу!

По венам червячье свинцовое вскипело.

Морозные персты прильнут к любви - лучу.

Не так-то плохо все. Червяк, червяк свинцовый

Порыва все вперед и вовсе не стеснит,

Кариатидам глаз не заслоняли совы,

Где синюю ступень светил слеза златит.

Пусть в рубище таком опять ужасны встречи,

Из города никто не делал никогда

На рубище Земли зловоннее увечий,

Поэт сказал: Твоя блистает красота.

Поэзия - грозой помазанная высь;

И необъятных сил размах - тебе подмога.

Труд - лава. Ропщет смерть. Столица из столиц,

Все скрежеты сбери внутри глухого рога.

Поэт возьмет тогда шельмованных рыданья,

И ссыльных ненависть, и проклятых хулу.

Бичуют жен лучи, - любви его сиянье.

Запрыгают стихи! Вот, вот, служите злу!

Все старо общество, и древних оргий хрип

Распутству новому внушает зависть ныне.

А газа красных стен горячечный изгиб

Зловеще светится в белесоватой сини.

В 1930 г. в журнале "Вестник иностранной литературы" появился перевод стихотворения "Парижская оргия", выполненный Эдуардом Багрицким и Аркадием Штейнбергом:

Подлецы! Наводняйте вокзалы собой,

Солнце выдохом легких спалило бульвары.

Вот расселся на западе город святой,

Изводимый подагрой и астмою старой.

Не волнуйтесь! Пожаров прилив и отлив

Обречен - выступают пожарные помпы!

И забыл тротуар, буржуазно-потлив,

Как играли в пятнашки румяные бомбы!

Уберите развалины! Бельма зрачков

Отражают свечение суток несвежих!

Вот республика рыжих, давильня боков,

Идиотская биржа щипков и насмешек!

Эти суки уже пожирают бинты!

Объедайтесь, крадите! Победою первой

Обесчещены улицы. Пейте, коты,

Ваше пиво, пропахшее дымом и спермой!

Захлебнитесь абсентом! У мокрых дверей

Мертвецы и сокровища брошены рядом.

Старичишки, лакеи, рыгайте скорей

В честь праматери вашей с обрывистым задом.

Распахните гортани навстречу вину,

Сок лучей закипает, в кишечнике канув,

И распухшие Губы роняют слюну

На клейменое дно пресловутых стаканов.

О помойные глотки! Закисшие рты!

Где вино? Вот вино! Прощалыги, к добыче!

Победители! Настежь держать животы!

Ну, подставьте затылки с покорностью бычьей.

Отворите ноздрю ароматам клоак,

Обмакните клинки в ядовитые гущи.

Вам поэт говорит, подымая кулак:

- Сутенеры и трусы! Безумствуйте пуще!

Для того, чтоб вы щупали влажный живот

Вашей Родины-Матери, чтобы руками,

Раскидав ее груди, приставили рот

К потрясаемой спазмами яростной яме!

Сифилитики, воры, шуты, короли!

Ваши яды и ваши отребья не могут

Отравить эти комья парижской земли,

Смрадный город, как вшей, вас положит под ноготь.

И когда, опроставшись от ужаса, вы

Возопите о деньгах, о доме, о пище,

Выйдет Красная Дева с грудями, как львы,

Укрепляя для битвы свои кулачища!

Ты плясал ли когда-нибудь так, мой Париж?

Получал столько ран ножевых, мой Париж?

Ты валялся когда-нибудь так, мой Париж?

На парижских своих мостовых, мой Париж?

Горемычнейший из городов, мой Париж!

Ты почти умираешь от крови и тлена.

Кинь в грядущее плечи и головы крыш,

Твое темное прошлое благословенно!

Намагничено тело для новых работ.

Приступ бледных стихов в канализационных

Трубах. Ветер опавшие листья гребет.

И зальдевшие пальцы шныряют спросонок.

Что же! И это недурно! Пускай не смердит

Тельце дохлых стихов, что прикинулось пеньем.

Под округлыми веками кариатид

Звездный плач пробежал по лазурным ступеням.

Ты покрылся паршою, цветут гнойники,

Ты - отхожее место позора земного.

Слушай! Я прорицаю, воздев кулаки:

В нимба пуль ты воскреснешь когда-нибудь снова!

Декламаторы молний приносят тебе

Рифм шары и зигзаги. Воскресни ж неистов!

Чтобы слышался в каждой фабричной трубе

Шаг герольдов с сердцами оглохших горнистов!

Так возьми же, о родина, слезы котов,

Реквизит вдохновения и катастрофы.

Я взываю к тебе: мой подарок готов,

Принимай эти прыгающие строфы!

Так! Коммуна в развалинах. Мир обнищал.

Льют дожди, и дома одевает проказа.

На кладбищенских стенах танцует овал

Укрощенная злоба светильного газа!

Перевод П. Антокольского:

Зеваки, вот Париж! С вокзалов к центру согнан,

Дохнул на камни зной - опять они горят,

Бульвары людные и варварские стогна.

Вот сердце Запада, ваш христианский град!

Провозглашен отлив пожара! Все забыто.

Вот набережные, вот бульвары в голубом

Дрожанье воздуха, вот бивуаки быта.

Как их трясло вчера от наших красных бомб!

Укройте мертвые дворцы в цветочных купах!

Бывалая заря вам вымоет зрачки.

Как отупели вы, копаясь в наших трупах,

Вы, стадо рыжее, солдаты и шпики!