Гарри Беар - Движение жизни

Мне остается «просто мудро жить»:
И в двадцать пятом – голову сложить,
В тридцать седьмом – подставить пуле лоб,
А в сорок первом – пережить озноб,
Как прежде у подножья Машука,
Убийцы где не дрогнула рука…

В шестьдесят первом снова ощутить
Освобожденье и желанье жить!
Но через двадцать лет, не дописав труда,
Остановиться вновь у смертного одра.
И сотню лет спустя все это повторить,
Закон-круговорот судеб благословить.

Железо кандалов разбило руки в кровь —
Запястья кровоточат у Христа…

По жизни все людей: от чистого Креста
На землю падает кровавая роса.

И я стою один, почти что у одра,
Рыдая, говорю: «Помилуй мя»…

Однако все это – бессмысленно, впустую.

Я буду признан после смерти,
И это – утешенье мне
Во все вселенской круговерти
И в тихой русской тишине.

Моих мучений не искупит
Посмертной славы трескотня.
Но их, наверное, окупит
Мерцанье скорбного огня

Души, которая не сгинет
После ухода моего,
А в вечном погребальном гимне
Сольется в Слово Богово.

Этот вечер мне ярко запомнился —
Я, усталый, ушел от тебя…
Только долго и издали звонницы
Звуки странные звали меня.

Но я шел и уныло раздумывал
О своей погасавшей судьбе,
И при этом так страстно придумывал
Подходящую кару тебе!

Ты с другим изменила «случайно»:
Что ж, бывало, и я изменял.
Но манил меня яд твоей тайны
И накрашенных губ твой овал.

Мы, наверное, встретимся. Помнится,
Он тогда это нам предсказал…
И я снова услышу ту звонницу,
И увижу тот самый овал.

Свой век бессмысленный влачить до тридцати,
А там остудится огонь земных желаний,
И все сгниет во мраке н е м о т ы:
Умрет любовь, и дружба, и сиянье
«Безносых гениев» холодной красоты.

Но вечна Красота по отношенью —
К картинам человечьей суеты…

Разбить об чью-то голову графин,
И легкий недуг обозначить «сплин»,
И кучей шумною таскаться по концертам,
И девушек вскрывать, точно конверты…

Друг, сей бедлам не нужен никому,
Кроме самих эквилибристов слова.
Все это молодость, и жажда славы снова!
О модернизм, у века ты в плену.

Мне не искать верховьев Пустоты,
Чужого не бояться святотатства…
Увы, ушли все детские мечты,
Исчезнул призрак славы и богатства.

Но я гляжу на темные черты
Своей судьбы – как ей не улыбаться!
И различаю слабые следы
М о е й Победы, Доблести и Власти.

В небе черном блистают созвездья,
И маячат ф и г у р ы глубоко…
Только здесь еще место надежде
На того, что зовут люди Богом.

На земле человек наг и беден ,
Нищ и глух, ни горяч и ни хладен…
Весь свой век этот червь безнадежно
Ищет высь между гибелью впадин.

И однажды, став возле могилы,
Забирает с собою в пространство
Тот лоскут материи свитой,
Что отдаст Ангел непостоянства…

Я прикоснусь пером – страницы оживут!
Так Гойя к холсту прикасался кистью.
Я оживлю фантомы, что умрут
Лишь вместе с человеческою мыслью…

О, верьте в колоссальность их судьбы!
И жить им бесконечно дольше, верно,
Чем поколениям проклятой ворожбы,
Которые создал милашка Ленин.

Я понимаю, что вам здесь пою,
Я этой песней ц е п и разовью…

Томный страх под покровом ночи
На меня наступает всечасно.
Я хочу раствориться в ней, очень,
Но, о Боже, как это ужасно!

Будто – черные ямы провалов
Замещают пространство ночи,
Между блеском звезд-интервалов,
Между светом небесных зодчих.

Я люблю так сидеть, смотря молча
Прохождение жизни вечной.
Круг меня одна бесконечность,
Во мне… Иоанн-предтеча.

Мы живем в ожидании чуда
Дивной Вечности, Славы и Счастья.
Но едва ли кто знает, откуда
К нам придут эти признаки власти —
Эти знаки ничтожных стремлений.

Ты в себя посмотри – там заметишь
Только скуку земных ожиданий!
Равнодушное ль небо в ответе
За тщету твоих глупых желаний,
За бессмыслицу призрачной сути?

Наша жизнь « только глупая ш у т к а »:
Не устанут трепаться поэты!
В этой истине вязкой рассудка —
Искра мягкого Божьего света
Всего сущего жить…

Святый Боже! Святый крепкий!
Я один перед Тобою…
Святый Боже! Святый крепкий!
Пронеси меня с любовью
Мимо этих змеевидных
Тел, что просят подаянья,

Мимо тех, кто безобидней,
Кто выносит все страданья.
Святый Боже! Святый крепкий!
Ты возьми меня с собою…
Святый Боже, святый крепкий!
Не сносить мне жизнь
с Любовью.

Скука, дьявол, де Сад…
Мерзкий упадок сил!
Но подожди же, Ад,
Беара хоронить…

Пятый среди других —
Черных, но Белый я!
Только б не пасть меж них,
Лучше гашиш иль петля!

Ведь падающий стрелок
Виден издалека,
Не нажимай курок —
Смерть, она так легка…

Ночью из-под могил
Сладкий мне голос твой:
«Дьявол меня сгубил…».
– Шарль, ты теперь со мной!
«Д е л а т е л ь», Бог и сад…

А я шел, я с ней все шел, шел да не мытарился…
Глядя на косынки шелк, я совсем растаял, сам.

Но как мне было хорошо в ее доме крошечном,
Ведь суть жизни – порошок, кровяное крошево…

И когда она дала, я ругался, я пылил
Лишь слезами, а слова изо рта не шли.

…Словно вижу из угла смерть свою проклятую.
Там о н и несли Христа, на кресте распятого…